Стандартную проверку я прошла без проблем, хотя заметно нервничала. Возле камеры Александра я не увидела охранников, что упрощало мою задачу. Проходя мимо, я почти на ходу слегка отодвинула окошко и бросила внутрь предмет, предварительно зажатый в руке, надеясь, что на камерах все будет выглядеть так, как будто я просто опиралась на двери в приступе дурноты.
Зайдя в медблок, я смерила презрительным взглядом Карла, который мирно посапывал на кушетке. Он не просто так забрал все ночные смены себе. В это время работы почти не было, разве что произойдет что-то внезапное и серьезное. Так что всеми больными занималась я, а он просто спал здесь, получая при этом зарплату.
— Подъем, — громко прокричала я, опуская сумку на свой стол.
— Агата? — он сонно посмотрел на меня ничего непонимающим взглядом. — Почему ты здесь?
— Потому что мне, как, впрочем, и тебе, нужно правильно оформить выписку. Как видишь, Нильсена здесь больше нет. Нужно подготовить все бумаги.
— Я думал, ты уже все заполнила, — Карл посмотрел на меня даже как-то укоризненно, но я только пожала плечами.
— Я оформила бумаги на перевод в обычную камеру. А нужно еще документы в наблюдательную комиссию отправить. И чтобы их подписать, необходимо провести осмотр, причем сделать это должны оба врача.
— Ты же знаешь, я тебе доверяю, — недовольно протянул он.
Доверяет он мне, как же! Просто самому лень с бумажками возиться. Да и вообще работать, если уж говорить совсем откровенно.
— А я все же настаиваю на том, что мне просто необходимо твое авторитетное мнение, — иронию в моем голосе не почувствовал бы только глухой, но мне было плевать. Я бросила взгляд на часы и добавила. — Через пятнадцать минут проведаем пациента.
— Почему именно через пятнадцать минут?
— Успею как раз все документы подготовить.
Я погрузилась в работу. Чтобы скрыть свой замысел, я действительно заполняла необходимые документы. Только даты не ставила, чтобы уж совсем не зря работать. Также я предварительно позвонила Эллиа, договорившись, чтобы ждал меня у камеры Нильсена. За временем следила очень тщательно. И когда до отведенного мной срока оставалось пять минут, я встала и, поманив за собой Карла, поспешила к камере номер 423.
Зайдя в камеру, я поймала хмурый взгляд Александра, который не обещал мне ничего хорошего. Но при посторонних он не стал меня отчитывать, а только продолжил смотреть на меня, слегка прищурившись.
Карл не встревал, доверив осмотр мне. Впрочем, именно на это я и рассчитывала. Проведя стандартные процедуры, я достала фонарик, проверяя реакцию зрачков. Конечно, в нынешней ситуации это совсем не нужно, но я надеялась, что мой коллега не заметит этой оплошности. Встав так, чтобы закрывать собой Александра и то, что я делаю, я начала светить ему в глаза, дергая фонариком из стороны в сторону. Прошла секунда. Две. Пять. Десять. Ничего не происходило.
Ну же! Давай! Нильсен, только не говори, что ты проигнорировал мою записку! Я тебе не прощу, если ты решил именно сейчас проявить свой характер!
Когда я уже почти отчаялась, голубые глаза закатились, а тело пробила первая, но далеко не последняя судорога. Разжимая сведенные мышцы, я заорала:
— У него припадок! Неси каталку!
— Ты уверена, что он не симулирует? — неуверенно начал Карл.
Поверь, родной, я знала, что ты будешь сомневаться, именно поэтому и притащила тебя сюда. Ведь этот спектакль предназначался для одного единственного зрителя. Именно поэтому сегодня Нильсен получил пузырек нужных лекарств с подробной инструкцией о том, когда и в каком количестве их нужно принять.
Вместо ответа я подняла руку со сведенными судорогой мышцами над головой пациента и отпустила. Ладонь с хлестким звуком впечаталась в лицо.
— Еще вопросы будут? Если нет, тогда, может быть, ты уже привезешь мне каталку?
Когда Карл скрылся за дверью, я вколола Нильсену заранее подготовленное лекарство. Судороги почти сразу прекратились, но в сознание он так и не пришел. Впрочем, я этого и не ждала. У меня есть примерно полчаса до того, как он очнется. А может быть и больше.
Доставив Александра обратно в медблок, я еще раз его быстро осмотрела, а затем протянула Карлу документы на продление госпитализации.
— Ты уверена?
— Уверена. У него был приступ. Мы обязаны наблюдать за ним как минимум сутки. А по-хорошему, еще и полное обследование провести. Я займусь этим сама. От тебя нужна только подпись.
С большим трудом, но мне все же удалось добиться от Карла выполнения его прямых обязанностей. Когда он ушел, я отправила отчет о продлении госпитализации, мысленно молясь о том, чтобы начальник не обратил на это внимания. Но чуда не произошло. Уже через пять минут меня вызвали в его кабинет.
В этот раз на смену завуалированным приказам о невмешательстве пришли завуалированные угрозы, которые я игнорировала с завидным упорством. Продолжая строить из себя полную дуру, я понимала, что в любом случае, даже если мою причастность к побегу никто не заподозрит, остаться здесь не смогу. Отношения с коллективом и с начальством испорчены окончательно и бесповоротно. И они не допустят, чтобы подобная ситуация повторилась. Меня будут либо выживать отсюда, либо жестко ломать. А скорее всего, и то, и другое. Хорошо, если не подставят. Здесь нужны врачи вроде Карла, которые четко исполняют любые приказы начальства, даже если они противоречат их основным обязанностям.
Выходя из кабинета начальника спустя час, я чувствовала себя так, будто меня морально изнасиловали. Но раскисать было нельзя. Вернувшись в медблок, я сразу же поймала злой взгляд Нильсена, который уже успел прийти в себя. Косился он на меня с явным неодобрением, но с постели не вставал, что радовало. С него бы сталось пафосно выдернуть капельницу просто из принципа.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто пробежал марафон с привязанным к спине грузовиком. Что это было, Агата? — прорычал он.
— Это был не очень тщательно спланированный план по твоему возвращению в стационар, — устало вздохнула я.
— То, что спланировано было плохо, я и так понял. Чем ты меня накачала? И главное — зачем нужен был этот цирк? Сколько ты еще сможешь меня здесь держать?
— Столько, сколько потребуется, — упрямо поджала я губы. — А накачала я тебя гидразидом. Устаревшее лекарство от туберкулеза. При передозировке почти всегда прилетает побочный эффект в виде припадка, особенно если этому процессу немного помочь.
— Очень креативно. Поздравляю. И скажи, чего ты этим добилась — ну, кроме того, что нарвалась на очередные неприятности и превратила мои мышцы в желе?
— Это мышечный релаксант в компоновке с напряжением из-за приступа. Скоро пройдет, — бросила я, не особо проникнувшись глубиной его страданий.
— Черт, Агата! Да плевать на слабость! Ты ведь понимаешь, что для меня лишние пару дней никакой роли не сыграют, а тебе здесь еще работать?
— Ошибаешься, — спокойным тоном ответила я и подошла к своему столу, доставая очередную книгу, из которой почти сразу вывались все те документы, которые дал мне Сэм. На этот раз я не стала даже пытаться их как-то замаскировать, делая вид, что я тут вообще не при чем, а просто отдала Нильсену. Какое-то время он молча изучал их, периодически бросая на меня изумленные, подозрительные и недовольные взгляды, а затем коротко выругался и приподнялся на локтях, совершенно не обращая внимания на капельницу.
— Эдмон Дантес, приятно познакомиться, — отсалютовал он. — Что это? Я ведь тебе говорил не ввязываться в авантюры Сэма! Черт! Я его убью!
— Так, хватит! Во-первых, перестань меня отчитывать, как школьницу. А во-вторых, ты сейчас иглу сломаешь. Ляг обратно, иначе я привяжу тебя к этой койке!
— Привязывать здесь нужно тебя, каттен. Ну вот ответь мне, зачем ты в это ввязалась? Тебе что, делать нечего? Хобби отсутствует? Займись скрапбукингом! — раздраженно бросил он. — Или мой поцелуй так растопил твое ледяное сердце, что ты теперь готова на все ради меня? — ухмыльнулся он. — После побега потащишь меня сразу под венец?