— Что происходит, Эллиа? Я, конечно, понимаю, что Роджерс не самый лояльный человек в мире, но это уже слишком. К тому же, сегодня даже не его смена. Ты хочешь сказать, что он специально пришел сюда, чтобы поиздеваться над новичком? Это уже на какую-то манию похоже. Я начинаю думать, что теория заключенного о пылкой любви не так уж далека от истины.
— Тише, — Эллиа отволок меня еще дальше и начал рассказывать, практически шепча мне в ухо. — Я не знаю, кто этот парень, но многим из наших неплохо заплатили именно за такое обращение. А с остальными наш главный провел беседу о пользе молчания.
— Кто мог за такое заплатить?
— Официально вроде как родственники жертвы. Подробностей я не знаю.
— И что, его постоянно будут избивать? До каких пор? Пока не убьют? — я смотрела на Эллиа расширившимися глазами.
— Скорее всего, этим и закончится. Хотя убивать его приказа не было. Скорее просто отравить жизнь. Но некоторые могут… увлечься. Мы с Барри специально разные смены взяли, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию.
— Как его хоть зовут, знаешь?
— Знаю. Александр Нильсен.
****
Уже у себя в квартире, включив ноутбук, я пыталась найти информацию об этом загадочном заключенном, но не могла. Его имя фигурировало лишь в коротких заметках нескольких СМИ, которые сообщали о зверском убийстве молодой девушки и поимке преступника. Больше не было ничего. Я не смогла найти его ни в одной из социальных сетей. Его имя больше не встречалось нигде. А затем я снова вернулась к заметкам в СМИ, вчитываясь внимательно. На первый взгляд все было нормально. Жертва, убийство, следствие, поимка. Но потом я посмотрела на дату, и мои глаза полезли на лоб.
Эта девушка погибла неделю назад. Почему тогда этот Нильсен попал к нам? Подобные дела так быстро не решаются. Впрочем, никакие дела не решаются так быстро. Сначала преступника помещают в камеру предварительного заключения, потом идет судебный процесс, который может занять несколько месяцев. Боги! Да за такой короткий срок даже все улики собрать невозможно. Но, тем не менее, уже позавчера он был в Белмарше. Что происходит, черт возьми?
Комментарий к Глава 1
* Белмарш – мужская тюрьма максимально строгого режима в Лондоне.
* Такая практика, насколько мне известно, существует в США для военных. Но я решила добавить немного фантазии и перенести этот опыт в Британию, еще и расширив его.
* Джулиан Ассандж действительно сидел в этой тюрьме, как и несколько оппозиционных политиков Великобритании.
Канон ушел в небытие, но сделать из этого ориджинал мне не позволяет любовь к Сашеньке 😍 Несмотря на то, что события будут кардинально отличаться от игры, характеры персонажей я постараюсь сохранить как в каноне 😉
Всех люблю ❤️❤️❤️ и жду вашей реакции на новую работу 🥺
https://t.me/RCFicbook - прекрасный телеграм-канал с лучшими работами по любимым персонажам и шикарной эстетикой
========== Глава 2 ==========
Мой устоявшийся ритм жизни пусть и не слишком серьезно, но все же поменялся с тех пор, как к нам поступил заключенный из камеры 423. Теперь я каждое утро вставала на полчаса раньше, чтобы успевать осмотреть его и задерживалась на работе, чтобы проделать ту же процедуру. Выбиваться из графика приходилось по простой причине — я старалась попасть на пересменку, чтобы избежать встречи с Роджерсом и ему подобными возле этой камеры.
Конечно, я понимала, что я не призрак и не спецагент. Мои визиты к этому заключенному отлично видят. Но, во-первых, на пункте наблюдения могут просто не знать о том, что к нему необходимо проявлять особое отношение, а значит, и докладывать не будут, решив, что мои визиты обозначены каким-то хроническим заболеванием. Во-вторых, я не делала ничего противозаконного и не выходила за рамки своих полномочий. Я предпочитала лечить Нильсена исключительно в присутствии Эллиа или Бобби, не попадаясь на глаза другим, чтобы не «дразнить гусей».
— Ты слишком навязчиво ищешь предлоги для встречи со мной, — с привычной ухмылкой заявил заключенный через пару секунд после того, как я вправила ему выбитый плечевой сустав. — Кажется, тебе все же придется пригласить меня на свидание.
— Ты все перепутал. Обычно, мужчине полагается водить девушку на свидание, а не наоборот, — ответила я, доставая нужные медикаменты из своей сумки.
— И в наш просвещенный век феминизма, ты все еще придерживаешься каких-то устаревших патриархальных правил? Ладно, так и быть, уговорила — свидание организую я.
— Интересное, наверное, получится мероприятие, — привычно хмыкнула я.
— Незабываемое. Обзорная экскурсия по одиночной камере. Спорим, что ничего подобного не делал ни один из твоих кавалеров.
— Что ж, такого свидания мне и правда еще не устраивали. Можешь считать, что ты смог меня удивить, — шутливо ответила я и добавила уже серьезным тоном, внимательно вглядываясь в лицо своего собеседника. — Вот только я не встречаюсь с убийцами.
Я специально сказала это. Причем сделала это жестким тоном. Цель была простая — посмотреть на реакцию. Все же меня сильно напрягали нестыковки в его истории. Вот только его взгляд не ожесточился, в нем не было заметно злости. Показалось, что на долю секунды промелькнула какая-то грусть, но затем привычный озорной блеск поглотил ее, а на лице появилась легкая насмешка. Я не была уверена, что более глубокие эмоции не были плодом моего воображения.
— А если я скажу, что невиновен? — он говорил по-прежнему шутливо, но мне почему-то казалось, что этот вопрос задан всерьез.
— Я отвечу, что так говорит почти половина здешних обитателей, — я намеренно дала обтекаемый ответ, предпочитая не выражать своих мыслей по поводу степени его вины.
А вот теперь он посмотрел на меня даже с неким уважением, одобрительно хмыкнув. Эту реакцию я понять не могла. По идее, он ведь должен был расстроиться или разозлиться, но почему-то повел себя совсем по-другому.
— Послушай, постарайся не добавлять мне работы. Свидания с тобой, конечно, незабываемы, — ухмыльнулась я, — но слишком дорого для тебя обходятся, — добавила я уже серьезным тоном, закрепляя тугую повязку на плече.
— На что только не пойдешь, чтобы еще раз тебя увидеть, — подмигнул заключенный. — Цени мою самоотверженность.
— Я не шучу, — сказала я тише, стараясь, чтобы мои слова не разобрал стоящий в дверях Бобби. — Не зли надзирателей.
— Да брось, они милейшие люди. Бояться здесь нужно совсем не их, — непривычно серьезно ответил заключенный.
— А кого? — я слегка опешила.
— Тебя, конечно.
— Это еще почему? — нахмурилась я, начиная подозревать, что это часть очередной тупой шутки. — Только не говори, что ты боишься врачей!
— Боюсь, конечно! Ты когда-нибудь видела фильмы про врачей-убийц? Вы страшные люди!
— Я, конечно, польщена, что ты считаешь меня столь опасным человеком, — хмыкнула я. — Но пока я не схватилась за топор и не пошла кромсать своих пациентов, подумай о более насущных вещах. Не нарывайся лишний раз. Уверена, без твоих скабрезных шуточек тебе бы доставалось в два раза меньше.
Кажется, я скоро научусь читать по глазам, ведь выражение лица у него не меняется почти никогда. Но в глубине голубых радужек иногда мелькают настоящие эмоции. Сейчас я видела упрямство и весьма внушительную долю скептицизма.
— Не ревнуй, красавица. Ты же знаешь, что мое сердце принадлежит только тебе, каттен.
А вот последнее я не поняла. Это что, ругательство такое?
— Не знаю, как ты меня назвал, но явно не так, как положено. Я доктор Харрис. Постарайся запомнить.
— Запомню, мисс Харрис, можешь не сомневаться.
Добравшись до своего кабинета, я какое-то время нервно расхаживала из стороны в сторону, обдумывая эту ситуацию. Почему-то она меня цепляла, не позволяя выкинуть из головы. Конечно, в первую очередь из-за жестокого обращения. Я насмотрелась на то, как отдельные надзиратели самоутверждались именно за счет заключенных, и должна была уже привыкнуть к этому. Я понимала, что в это место попадают не самые лучшие представители человечества. Убийцы, террористы. Но все же спокойно на это смотреть так и не научилась. А случай этого Нильсена выходил за все рамки. Я поняла, что мне нужно больше информации и решительно набрала номер Эллиа.