Однако случилось так, что осуществление летних планов в 1873 году вдруг круто прервалось. В августовских столичных газетах было опубликовано объявление о том, что к вступительным экзаменам в Петербургскую медико-хирургическую академию допускаются лица, окончившие семь классов классической гимназии. Это Володю вполне устраивало, и Мария Михайловна стала собирать его в дальнюю дорогу. Требовалось получить необходимые документы в гимназии, позаботиться о деньгах, о продуктах на дорогу, об одежде. Следовало торопиться, так как газеты из Петербурга в Вятку шли медленно, и, когда Володе удалось прочитать объявление, до вступительных экзаменов в Медико-хирургической академии оставались считанные дни. В связи с этим пришлось немало поволноваться.
Вместе с Володей Бехтеревым в столицу уезжало три его одноклассника. Предстоял путь в 1500 верст. Железная дорога тогда к Вятке не подходила, и юношам требовалось добираться до Нижнего Новгорода на пароходе компании «Кавказ и Меркурий», который уходил в плавание вечером 23 августа. Володю провожали мать с братом Сашей, а в последний момент на пристань прибежали Наташа и Андрей Базилевские.
Пароход протяжно загудел и отчалил от пристани, шумно стуча по воде лопастями огромных колес. Вчерашние гимназисты стояли на верхней палубе и следили, как медленно удалялись и таяли в вечерней дымке фигуры оставшихся на берегу родных и близких.
И было им радостно, словно вырвавшимся на волю птицам, но к радости примешивалась и грусть расставания с родным гнездом, и тревога за будущее, которое представлялось зыбким, так как было соткано главным образом из розовых надежд.
У Владимира Бехтерева начинался новый жизненный этап. Впереди был Петербург.
Глава 2
АКАДЕМИЯ ЗА НЕВОЙ
Столица государства Российского — Санкт-Петербург — встретила юношей из Вятки гомоном многоликой вокзальной толпы. На перроне мелькали фуражки, цилиндры, шляпы, картузы, чиновничьи и офицерские сюртуки, черные рясы священников, пестрые рубахи ремесленников и купеческие поддевки. Еще разнообразнее выглядели светские дамы в длинных платьях с множеством украшений, в невообразимых головных уборах. Бледные их лица были полуприкрыты вуалью, и это придавало им некую загадочность. Дамы прижимали к груди букетики цветов, многие держали в руках зонтики, хотя перрон, покрытый широченной застекленной крышей, был сух, а солнце через тусклое стекло едва пробивалось.
Прильнув лицом к вагонному окну, взволнованный Володя Бехтерев все воспринимал с жадностью провинциала. Он ощущал торжественность момента — шутка ли, впервые оказаться в главном городе огромной страны, величие которой Володя особенно живо ощутил во время завершающегося сегодня недельного путешествия по светлым водам родной Вятки, по могучей, сумрачной Каме, по бескрайней величественной Волге и по железным дорогам, о существовании которых раньше знал лишь по описаниям да по рассказам бывалых людей, а поезд видел лишь на картинках в иллюстрированных журналах.
Но вот пыхтящий паровоз пронзительно загудел, как бы извещая встречающих о том, что в целости и сохранности доставил в столицу всех тех, чья судьба была доверена ему на пути от Москвы до Петербурга. Как только поезд, медленно пробравшись под крышу перрона, качнулся последний раз и замер на месте, толпа встречающих еще больше засуетилась и стала фрагментироваться. При этом самая нарядная публика оказалась у красных вагонов первого класса, те, что выглядели попроще, стекались к синим вагонам второго класса, а у зеленых вагонов третьего класса вдруг образовалась пустота — встречающих здесь почти не оказалось, так как ехали в этих вагонах те, кого, за редким исключением, встречать было некому. Никто не встретил и наших юношей… Однако они, уподобившись соседям по вагону, тоже вдруг заспешили и вскоре оказались на перроне, где были подхвачены стремительной толпой и вместе с нею устремились из вокзального чрева на просторную Знаменскую площадь.
Фасады выходящих на площадь огромных каменных зданий, масса снующих повсюду людей, гомон толпы, в котором выделялись призывные крики носильщиков и извозчиков, скопление разнокалиберных экипажей — все это их ошеломило. Как же в этой бурлящей круговерти многолюдного, многоликого города найти цель путешествия — Медико-хирургическую академию? Посовещавшись, молодые люди наняли извозчика и через несколько минут уже сидели в потрепанной пролетке. Впереди маячила спина угрюмого кучера, вяло понукавшего старую, неопределенной масти лошаденку, с явной неохотой передвигавшую ноги и только время от времени, после взмахов кнута переходившую на рысь. Ехали сперва по Невскому, затем свернули на Литейный проспект и наконец выбрались к Неве. Величественная панорама набережных хорошо просматривалась с Литейного моста, по которому они пересекли многоводную, спокойную реку. Съехав с моста, оказались на Выборгской стороне, а вскоре и у огромного главного здания Медико-хирургической академии, центральная часть которого была как бы отодвинута в глубину, а крылья распластались вдоль Нижегородской улицы.