Выбрать главу

Анна чувствовала опьянение, как альпинист, когда он, измученный, но ощущающий себя живым больше, чем когда-либо, приближается к вершине Эвереста и смотрит с высоты на изогнувшийся дугой горизонт. Восхождение продолжалось и двадцать пять лет спустя, после того как она сбросила оковы! Однако спешить с ответом она не стала. Ее успех был основан на осторожности и повышенной бдительности, на умении сдерживать свой энтузиазм и противостоять искушениям. Анна решила не торопиться, посетить лабораторию, изучить цифры, оценить имущественные и финансовые риски, ведь ей придется отказаться от работы в аптеке и продать свою долю в ней. Собеседник с готовностью принял ее условия. С ответом можно подождать – он нужен ближе к лету, спешить незачем.

* * *

Ее движения становятся медленнее, тело отказывается подчиняться приказам. Она складывает в сумку носки, трусы, футболки, однако разум будто застыл, сосредоточившись на одном-единственном образе – на ее любимом сыне. Перед ее глазами не тот разъяренный подросток, на которого смотрит сейчас вся страна, а ее Лео – вот он, сидит один, привалившись спиной к стене. Стена – вот что Анна видит снова и снова. Ее терзают краткие вспышки сомнений, но она подавляет их, продолжая гонять по кругу одни и те же мысли: ее сын – серьезный мальчик из хорошей семьи; этот арест – всего лишь предостережение, совсем скоро он вернется домой.

В полицию она поедет одна: Юго должен присутствовать на важном совещании. Так он сказал Анне, и она сделала вид, что поверила. Она догадывается, что так он пытается бороться с чувством беспомощности, убивая время. Она старается не осуждать его, не добавлять новых проблем.

И все же находиться в этом здании с облупившейся краской, зная, что Лео заперт где-то здесь, всего в нескольких метрах от нее, – тяжелое испытание. Сердце Анны забилось чаще, когда она переступила порог. Ей удается сдерживать крик, который рвется из глубин ее тела. Она делает вид, что спокойна. Нужно, чтобы эти люди в форме были на ее стороне, на стороне Лео, он должен понравиться им, пусть они думают так же, как она: это всего лишь ребенок, ему нечего здесь делать, это же не убийца полицейских. Она хочет, чтобы они позаботились о нем. Улыбается, протягивает сумку, будто это подарок, и говорит: «Будьте так любезны, надеюсь, вы мне поможете!»

Анна ожидает, что им удастся поговорить, поладить, как взрослые ладят со взрослыми, но полицейские никак не реагируют, и она начинает чувствовать себя неловко, волноваться, что сделала что-то не то, ухудшила ситуацию вместо того, чтобы исправить ее.

* * *

Юго возвращается к обеду. Мрачно рассказывает, что ему позвонил бывший коллега, который все еще работает в газете: скоро об аресте Лео напишут. Журналисты узнали новости из социальных сетей – половина местных старшеклассников комментирует его подвиги.

– Мне не нравится, как ты об этом говоришь, – останавливает его Анна. – Его подвиги?

Что-то неуловимо изменилось между ними, но они этого пока не замечают.

– Это не я так говорю, – возражает Юго. – Это молодежь так говорит. И это, кстати, проблема. Большинство из них превозносят его до небес. Радуются, что полицейский пострадал.

– А как реагируют твои коллеги?

Деловая встреча была посвящена устройству эстрадного павильона в парке аббатства. Юго наблюдал за коллегами со странным чувством, которое испытывает тот, кому известно нечто такое, из-за чего вскоре изменятся и выражения лиц окружающих, и отношение к нему. До этого проклятого телефонного звонка он надеялся, что арест сына останется их частным, семейным делом. Но теперь все пропало.

– Я пока никому не говорил. А ты? Я раз десять пытался тебе дозвониться.