Все это заняло минут двадцать, может быть, тридцать, не больше. Вокруг слышен только стрекот цикад.
Юго и Анна долго стоят рядом на краю дороги. Молча. Становится жарко, и это заставляет их опомниться. Они возвращаются в дом, садятся на кухне за стол.
– Что это за кошмар? Что он мог натворить? – бормочет Юго.
– Ничего он не сделал. Как ты только можешь думать такое? Ты что, сомневаешься в собственном сыне?
Юго сожалеет о сказанном. Он знает, что ступил на заминированную территорию. Его ахиллесова пята: он не чувствует ситуацию и часто говорит не подумав.
– Нужно найти адвоката.
Он листает записную книжку, переполненную номерами телефонов: управляющие спортивными клубами, владельцы ресторанов, художники, врачи всех специальностей, политики, страховые агенты, но ни одного адвоката. Он не верит своим глазам, однако ничего не попишешь: он впервые сталкивается с тем, что сеть его знакомств охватывает не все стороны жизни. Придется обращаться за рекомендациями, а значит, о случившемся станет известно. Все узнают, что Лео забрали в полицию.
– Подожди, – останавливает его Анна. – Сначала я позвоню Аликс.
Она хочет узнать, что известно Тиму. Но Аликс предлагает отправить Тиму сообщение, поскольку он уже ушел на занятия. Ее голос дрожит, она с трудом скрывает волнение. Аликс говорит Анне: «Надеюсь, они не придут за Тимом». После паузы: «Это было бы ужасно». Еще она говорит: «Эти двое всегда вместе, куда один, туда и второй».
И наконец добавляет: «Тим гораздо больше подвержен чужому влиянию, чем кажется».
Анна чувствует укол в сердце, но тут же прогоняет это ощущение.
– Аликс, сейчас в беде Лео. Если бы ты могла мне хоть чем-то помочь…
– Конечно! – тут же отзывается Аликс.
Она по буквам диктует фамилию адвоката по бракоразводным процессам: Казо. «Не совсем то, что нужно, – извиняется она, – но все же лучше, чем ничего, правда?»
Анне кажется: что-то не так. Возможно, дело в странном голосе подруги, не таком, как всегда, но ей некогда в это вникать. Она звонит мэтру[6] Казо. Это женщина. Выслушав просьбу Анны, она обещает в самое ближайшее время отправиться в полицию, вот только уладит кое-какие срочные дела.
– Во всяком случае, мы больше не одни, – вздыхает Юго.
Анне кажется: никто, абсолютно никто не понимает всю серьезность ситуации. Даже та женщина, к которой следует обращаться «мэтр» и которой нужно уладить срочные дела. Даже Юго, который намазывает масло на тост. Их мир только что перевернулся, но никто никуда не торопится, никто не мечется в панике.
Длинный язык мистраля проникает внутрь дома, обшаривает каждый уголок… Но, может быть, ей это только кажется, может быть, это плод ее воображения.
– Нельзя сидеть сложа руки. Поедем в полицию, – говорит Анна.
У Юго в полиции если не друзья, то, по крайней мере, какие-то связи. «Мы что-нибудь узнаем, сможем увидеть Лео», – умоляет она.
– Перестань фантазировать. Никто нам ничего не скажет, и с Лео встретиться не дадут, – твердо отвечает Юго. – Есть же правила!..
Анна злится на мужа – тот заранее готов сдаться. Затем вспоминает, что он совсем не боец. Его никогда не загоняли в угол, не травили. Он не знает, на что способны охваченные ужасом тело и разум. Ей придется взять все в свои руки.
– Поехали. На месте разберемся.
Она бросается за своей сумочкой, но нигде не может ее найти. Десять, двадцать раз подряд она переворачивает в гостиной диванные подушки, заглядывает под брошенные на столе кухонные полотенца, перебирает куртки на вешалке. Открывает шкафы, ящики, ищет в прачечной, в гараже, едва не падает с лестницы, ведущей в спальни, и, проходя мимо шкафа с зеркальной створкой, вдруг замечает, что все еще в халате.
Увидев себя со всклокоченными волосами, с искаженным лицом, Анна останавливается. Ноги слабеют, и она бессильно опускается на незастеленную кровать. В обычное, нормальное утро она бы уже ехала в аптеку, но сегодня, с половины седьмого, в их жизни не осталось ничего нормального.
Она думает о Лео и делает глубокий вдох, чтобы сдержать слезы. Понимает ли он, как должен себя вести? Только бы он молчал, не отвечал ни на какие вопросы, не реагировал ни на какие предложения, только бы дождался адвоката. Анна с болью осознает: она сама сейчас допустила мысль, что, возможно, он в чем-то виновен.
– Соберись, черт тебя подери, – говорит она себе.
Она вскакивает, сбрасывает халат на пол, надевает джинсы, белую футболку, кроссовки. И видит сумку, которая лежит на кресле в углу.