На рассвете я пробудилась от ощущения пустоты – дежавю. Тейта рядом не было. Небо на востоке горело и словно бы трескалось от жара – ало-золотистое пламя восхода рассекали чёрные верёвки. Как зачарованная, я подобралась к краю скалы, свесила ноги – волны внизу плескались слабо, почти неощутимо – и уставилась на это зарево, прикрыв ладонью глаза.
– Ураганы, – тихо произнёс Эрнан и присел рядом на корточки. Я пригляделась: чёрные верёвки и впрямь двигались. – Тейт сказал, что они не опасны – пляшут практически на одном месте, их можно издали обойти… Очередная аномалия.
Две «верёвки» вдали сплелись в одну – и рассеялись. Я моргнула.
Ощущение пустоты не уходило, точно тянуло что-то под ложечкой.
– А Тейт где?
– Ныряет, – покосился на меня Эрнан. – Сказал, хочет добыть к завтраку рыбу и каких-то моллюсков из тех, что ты уже ела и не отравилась. Звучит перспективно.
Я потянула его за руку, принуждая сесть рядом со мной, а потом положила ему голову на плечо – как в детстве. Тогда, правда, он мне казался ужасно высоким, и приходилось тянуться вверх.
А теперь – склоняться.
– А почему ты не спишь?
Дядя не отвечал довольно долго. Мне стало жутко: а если он скажет сейчас, что уверен теперь, кто предатель, и нам надо от него избавиться…
– На западе нет зарева, – внезапно произнёс Эрнан.
Я растерялась.
– Что?..
– На западе, куда мы плывём, нет зарева, – повторил он ещё тише. – Но оттуда… Там… Трикси, я почувствовал, что где-то там одновременно погибли люди, несколько сотен. И ещё человек четыреста – в течение трёх часов. Сейчас всё спокойно, – добавил он.
«Вернёмся?» – крутилось у меня на языке. У него, кажется, тоже.
Но никто из нас не произнёс ни слова.
Глава 21
Чужаки
Спешное перемещение простых людей из мест, где маги разбираются между собой. От эвакуации отличается полным отсутствием порядка.
Под конец плаванье начало приносить удовольствие – почти, если б не перманентно зудящая мысль, что мы движемся навстречу катастрофе. Эрнан, впрочем, не подавал виду, что его это беспокоит, и до крайности натурально изображал туриста на затянувшейся экскурсии: пялился по сторонам, вёл себя шумно, излучал в пространство беспечность и оптимизм. В паре с Тейтом они смотрелись великолепно, что ни говори – двойной удар весёлого идиотизма в челюсть угрюмой реальности.
Если бы я так хорошо не знала его… не знала их обоих, то, наверное, поверила бы.
Правду выдавали детали. Эрнан дважды ответил на вопрос не только не заданный, но даже ещё и толком не сформулированный про себя; рядом с Тейтом, примерно в радиусе полушага, стало теплее градусов на десять. Да и сама я держала рассеянный купол на километр вокруг, готовая в любой момент уплотнить его до максимума, обратить в тысячу игл, атаковать – прежде чем ударят меня.
Но и в таком состоянии нельзя было не заметить, что остров Аленго удивительно красив. Как я успела уже отвыкнуть от такого нехищного, робкого, точно разнеженного очарования природы! Красноватые пески дикого пляжа, деревья – невысокие, курчавые, с мелкой глянцевитой листвой, цветы приглушённых оттенков – бледно-розовые, пыльно-красные в зеленоватых прожилках, белые… За первой полосой деревьев виднелись дома на сваях, на воде покачивались лодки.
– Нас пока не видят, – заметил Соул. Он, закрыв глаза, стоял у борта и то ли наклонялся из стороны в сторону, то ли пританцовывал с закрытыми глазами; движения были механические, завораживающие в своей неестественности, а пространство пронизывал еле слышный перезвон колокольчиков. – Но пора бы замаскироваться. Пастыря тварей среди нас нет, значит, кораблю нужны паруса.
– Ну, я, если надо… Может, я нырну за какой-нибудь рыбой, чтоб она корабль протащила? – задумался Тейт.
Я сползла на палубу, закашлявшись от смеха.
Уверяли его, что не стоит утруждаться, с поразительным единодушием.
Маронг, повертев руками, создал весьма достоверную иллюзию мачты и паруса – ткань хлопала на ветру, натягивалась и выглядела, на мой непрофессиональный взгляд, вполне естественно, разве что потрогать её было нельзя. Засновали туда-сюда странно одетые «люди» в красном – видимо, необходимые для обслуживания судна моряки. На бортах проступила затейливая роспись в пурпурных и синих тонах.
– Ага, – протянул Тейт глубокомысленно, свесившись через край. – Значит, мы из Тиррато?