А потом перевёл взгляд на меня – и я как под лучами софитов оказалась.
Шрах, помоги, миленький…
– Гм, полагаю, Ингиза? – предположила я, сопоставив факты. Это было нетрудно, даже если учесть, что у Тейта в голове царил первозданный хаос и выудить оттуда что-нибудь внятное не сумел бы и мастер Лагона. – Счастлива познакомиться.
– Счастье взаимно, Трикси Бланш, о избранница моего рыжего наказания, – озарил меня улыбкой Ингиза – словно солнце обласкало теплом. – Ты гораздо красивее, чем слухи о тебе… ай! Не кусайся!
Тейт, отстранившись, нелюбезно посмотрел на него исподлобья и демонстративно сплюнул клочок чёрной ткани. Ингиза с сожалением цокнул языком, пригладил прореху под ключицей – и ткань перетекла, восстанавливая целостность, как густое масло.
– А ты к ней не лезь.
Ингиза закатил глаза:
– Я воспитал чудовище! Так не честно… Я-то с тобой делился, мм? – провокационно добавил он, поглядывая на нас поочерёдно, и если мне было смешно, то Тейту – вряд ли. – Ладно, уймись, рыжий. Честно говоря, я не ожидал тебя увидеть так скоро. Кого мне благодарить за этот подарок? – спросил он, и то самое незримое сияние стало капельку опасным.
Эрнан кашлянул, привлекая внимание.
– Полагаю, меня. Мм, познакомимся? – выгнул он брови.
Я деликатно отвела взгляд. Ага, началось.
Метод, которым Эрнан располагал к себе людей, был древен, как сам мир. Зеркало – просто и элегантно. А так как сейчас он отражал Ингизу, то смотреть на этих двоих было всё равно что наблюдать за столкновением галактик: безумно красиво, познавательно с научной точки зрения, но держаться от них лучше всё-таки подальше.
– Ну, моё имя ты слышал, – воссиял в пространство обаянием Ингиза. – А ты кто?
– Эрнан Даймонд. Трикси я прихожусь дядей.
– По линии отца или матери?
– Одновременно и так, и так, – с удовольствием ответил Эрнан, точно случайная женитьба на папиной сводной сестре была главным достижением его жизни. – Но здесь я, скорее, присутствую в качестве посланника от мастера Лагона.
Ингиза почти неощутимо посерьёзнел; спутники его напряглись куда сильнее – женщина в накидке даже отставила свою пиалу.
– И что же привело тебя? – спросил он и одновременно положил руку Тейту на плечо в защищающем и, кажется, бессознательном жесте, что говорило о характере Ингизы куда больше, чем дурацкое сияние и улыбка кинодивы.
Эрнан ответил, не меняясь в лице:
– Всего лишь смерть.
Ингиза этого явно не ожидал – и не очень понял, на что ему намекают; растерялся, разозлился и задумался, что он мог упустить из виду – и всё за какие-то секунды. Что ж, один-ноль в нашу пользу. Дядя ни на гран не изменил своей манере вести переговоры, а его навыки и модели остались на удивление полезными даже в условиях другого мира и радикально иной культуры.
Следовало ожидать, в общем-то.
Главный критерий эффективности того или иного дипломатического приёма – уместность. Не существует универсального ключа, который отпирает любые двери, но в определённых условиях таким ключом может стать любая фраза. Даже в нашем мире, где в большой политике практически нет полностью самостоятельных фигур, где короли, премьеры и президенты связаны по рукам и ногам интересами мощных групп внутри страны, а послы и вовсе могут принимать решения лишь в весьма узких заданных рамках – словом, и у нас личное обаяние, связи и умение настоять на своём по-прежнему много значат. Только цепочка удлинилась. Сперва надо, предположим, убедить делегатов от власти, что необходима встреча «в верхах», либо склонить их на свою сторону, затем то же самое провернуть на уровне глав государств и правительств, чтобы уже те в свою очередь нажали на нужные рычаги и донесли до условных «элит», выразителями чьего мнения они, собственно, и являются, что в сложившейся ситуации возможен только один выход.
Тот, за который ратуете вы.
Звучит сложно; в реальности же для дипломатов уровня Эрнана Даймонда и его «Консультирующего агентства», или как мы там сейчас называемся – скорее, занудно. В Лагоне же цепочка сократилась, и появился замечательный шанс первым же ходом выйти на людей, которые принимают реальные решения.
А значит – Эрнан мог сразу развернуть свою излюбленную схему ведения переговоров. Фактически он уже начал: оглушил, изумил партнёра и перехватил инициативу. На втором этапе, насколько я помню, нужно было продемонстрировать податливость и открытость. Обычно это означало, что приходилось отвечать на вопросы. Причём достаточно подробно и охотно, чтобы не провоцировать ответной агрессии, но и не скатываться в угодливость, чтобы не терять инициативу.