И третий, дополнительный – «Навредить Соулу, не нарушая первые два приказа». Сомневаюсь, что получится, но если подвернётся удобный момент – почему нет?
Вряд ли Соул будет атаковать её в ответ; девяносто девять процентов, что нет.
Установить связь и внедрить программу оказалось не так уж и сложно. Но на завершающий этап я угробила почти час. Нужно было, чтоб Лиора полностью забыла о нашей с ней маленькой военной хитрости, иначе Соул раскусит её с одного взгляда. Да и Эфангу упускать из виду не стоит: если он однажды уже покопался в мозгах своей ученицы и шантажом отправил её сражаться с другом, то наивно думать, что второй раз ничего подобного не случится.
Кстати, о шантаже.
Лиора так и не созналась, как мастер заставил её не только замолчать, но и принять самое активное участие в его интригах, но я догадывалась. Слабая точка у неё сейчас была только одна – Маронг. Точнее, его происхождение. Свободных в Лагоне не очень-то любят, и можно понять, почему. Что ж, остаётся надеяться, что Эфанга не станет разглашать подробности личной жизни своей ученицы, если увидит, что она честно выполнила все условия сделки. В конце концов, Лиора действительно мне ничего не рассказала и даже не попросила снять блоки, а если я сумела проникнуть через них и кое-чем ответить – его проблемы. Надо было работать тщательнее…
Впрочем, пока проблемы, скорее, были у нас.
– Ничего не выходит, – прохрипела я, развалившись на траве. Грудная клетка у меня ходуном ходила, а пот катился градом, как после марафона. – Если прятать программу где-то на поверхности, то даже я её вижу. А если заглубить, то есть вероятность, что она потом не активируется… Замкнутый круг. Не лезть же тебе в голову во время поединка.
– Воздействие из-за пределов сцены запрещено, – пробормотала Лиора, сворачиваясь клубочком. Она была вымотана ещё сильнее меня. – Но вот однажды… я не видела, Игамина рассказывал… Однажды два молодых идиота почти десять катов топтались… Боялись драться. И кто-то кинул на сцену дохлого инципа… это такой пещерный слизень, с глазами.
Из горла у меня вырвался смешок.
– Знаю. Когда я только начинала учиться, Ригуми Шаа почему-то выбрал эту мерзость, чтобы тренировать воплощение из ничто. Логично, в общем-то: научишься создавать отвратительное и ненужное, не возникнет никаких трудностей с желанным и приятным… А чем кончилась занимательная история о метателе тухлятины?
– Ничем, – равнодушно ответила Лиора. – Никого не наказали. Он же не попал по тем, кто дрался.
И тут меня озарило.
– Нужен триггер. Нечто, заметное даже со сцены, однако не вызывающее подозрений у других зрителей. Может, шарф? – Я представила, как размахиваю шарфом и скачу по трибунам, и отказалась от этой идеи. Внимание-то я привлеку, не вопрос, но заметит меня не только Лиора. – Нужно что-то выделяющееся, но привычное. Например… например… Слушай, а я сильно выделяюсь в толпе? – дошло вдруг до меня.
Лиора попыталась снисходительно фыркнуть, но звук, который она издала, напоминал, скорее, жалобный вздох.
Нам обеим давно пора отдохнуть.
– Белые одежды, длинные чёрные волосы – как ты сама думаешь, многие ученики похожи на тебя?
Вот и ответ.
Я в последний раз модифицировала программу, внеся одно крохотное изменение, и спрятала её так глубоко, как смогла. Снаружи остался маленький крючок, настолько естественный, что, наверное, даже дядя Эрнан его бы не заметил. Потом Лиора уснула – и правильно, нам теперь нельзя было видеться до поединка. Маронг поднялся за ней почти сразу, словно чувствовал. Он не задал ни одного вопроса, даже не поздоровался – только посмотрел виновато, занавесив пол-лица косой чёлкой.
– Я её подстрахую, – вырвалось у меня.
– Спасибо, – криво улыбнулся Маронг. И добавил вдруг: – Я просил её пойти к мастеру Лагона за помощью и защитой. Она отказалась. И я… В общем, я отправил ему послание. Ничего не сказал, но намекнул на поединок. Как думаешь, Лиора сильно рассердится?
– Пусть лучше будет сердитая, но живая.
– Я тоже так решил, – серьёзно ответил он.
Сердце у меня скрутило от дурных предчувствий – не из-за Лиоры, как ни странно. Всплыла в памяти неизвестно почему фраза Соула: «Если дней через десять ты готова будешь повторить свои слова»…
Я стиснула зубы и нырнула в заросли. С трудом продралась через хотту, сплошь покрытую холодной липкой росой – как испарина умирающего – и побежала по тропе, всё быстрее и быстрее.
Завтра это закончится, так или иначе.
Тейт вернулся глубоко за полночь. Потоптался вокруг моей постели, излучая сожаление и мучительную нежность, и отправился спать в соседнюю комнату. А вскоре после рассвета уже засобирался снова. Выходил тихо – ни единого шороха, но когда это тишиной можно было обмануть встревоженного донельзя эмпата?