Сейчас, господа генералы, я устрою для вас бесплатный ликбез.
Как работает голова простого человека? Вкусное эта голова ест, а невкусное выплевывает. Я в данном случае – простой человек, поскольку не специалист. И что делать мне, неисторику, если я желаю уяснить для себя проблему начала Второй мировой – хотел Сталин напасть на Европу или нет? Читать книги, ясный перец! Но читать я буду только то, что мне интересно, поскольку скучное чтение – это работа. И за эту работу мне никто не заплатит. Скучной работы у меня в жизни и так хватает. А я за свои деньги хочу развлечься. То есть стиль изложения должен быть соответствующим. Это раз.
Теперь два. Те авторы, которые по наивности приводят в своих книгах, рассчитанных на широкую публику, библиографию, делают это зря! Вы заметили, что в моих книгах никогда нет никакого списка литературы?.. Я человек честный и библиографий никогда не даю. Потому что считаю это:
а) формой обмана,
б) лишней нагрузкой, вредной для популярности книги. Начну, пожалуй, со второго. У нас, людей, пишущих на научно-популярные темы, не зря говорят: каждая формула в книге уменьшает число читателей вдвое. Поэтому я стараюсь читателя не пугать. Точнее, не спугнуть. Вот он взял книгу с магазинной полки и начал листать. Что может напугать потребителя? Любая схожесть книги с учебником! Мы все учились понемногу, поэтому у каждого из нас в анамнезе мощная прививка от учебников еще со школьных времен. А что такое учебник или другая научная сухомятка?
Список литературы. Формулы. Значки параграфов. Инициалы перед фамилиями… Обилие в тексте ссылок, римских и арабских цифр, кавычек, аббревиатур. Все это убивает книгу. Всего это нужно, по возможности, избегать. Нужно, напротив, дробить текст на мелкие абзацы, сокращать длину предложений и периодически вставлять прямую речь, но без кавычек, а с начальным тире: читатель любит диалоги и воздух на странице.
Вот как выглядит плохой текст:
«И. Р. Пупкин и П. А. Шлепкин, выступая в 17 мая 1985 года на XXVIII съезде КПСС, в частности, отметили, что 125-я сд и 24-я м/с д вышли в район Сувалок [35] и на 75 % взломали оборону противника, используя 125-мм гаубицы и танки Бт-26, Бт-24, ИС-125, а также неустановленное количество минометов [41]».
Беру я, скажем, антисуворовскую книгу Алексея Исаева, которая так и называется – «Антисуворов», листаю ее и вижу именно такой текст. То есть не по смыслу такой, а по «видеоряду». И книгу Исаева я купил только потому, что мне она для дела нужна (для работы над своей книгой, которую вы сейчас держите в руках). А свободный читатель этот кошмар не купит!
То же самое с библиографией. На что надеются авторы, дающие в конце список литературы, который делает книгу до омерзения напоминающей учебник или научную монографию? Неужели автор всерьез полагает, что простой читатель утром вместо работы пойдет в Ленинскую библиотеку, чтобы заказать там эти книги и начать проверять цитаты? А ведь кроме работы у простого читателя есть масса других важных дел: у него семья, он должен сходить в магазин, проверить у сына уроки, посмотреть футбол, попить пива, почесать за ухом кота, трахнуть жену, наконец, которая ждет этого уже вторую неделю.
Да никогда в жизни обычный человек не пойдет в Ленинку искать книги, указанные в библиографии! Ему проще поверить автору. Ему просто ничего другого не остается. Автор это знает. И приводит список использованной литературы исключительно для того, чтобы втереть читателю очки своей ученостью: вон, сколько книг я прочел! Или сделал вид, что прочел. Как человек, работавший в науке, я знаю, что раздуть ссылочный аппарат можно как угодно. Берешь любую книгу по теме и переписываешь оттуда библиографию – всю или частично. После чего в своей работе организуешь ссылки не на книгу, которая у тебя в руке, а на первоисточники, на которые ссылается ее автор и которых ты сам не читал (да и он, возможно, тоже).
Поэтому – никакого очковтирательства, никаких библиографий! Раз тебе все равно придется верить мне на слово, читатель, поверь без списка использованной литературы. Это будет честнее. У меня разными книгами про войну сейчас завален весь стол – представь себе эту картину и успокойся. А если мне нужно будет на кого-то сослаться, я это сделаю прямо в тексте. Твоя же задача – расслабиться и получить… если и не удовольствие, то массу впечатлений!
Давным-давно, еще во времена горбачевской перестройки я ехал в поезде в город Липецк. Эпоха гласности тогда только-только занималась, но вокруг уже вовсю светил «Прожектор перестройки», а газеты вскрывали одну социальную язву за другой. В толстых журналах публиковался «Архипелаг ГУЛАГ», и Сталин был уже не строгий мудрый генералиссимус с трубкой, каковым он представал в позднесоветских фильмах про войну, а кровожадным параноиком, который извратил ленинские принципы. Однако, несмотря на этот разгул стихий, мой попутчик в купе выдвинул следующий тезис:
– Я слышал по «Голосу Америки» или по «Свободе», будто существуют документы, которые говорят, что Сталин был агентом царской охранки. Это же полный п…ц! Да, несмотря ни на какую гласность, у нас этого никогда не признают и никогда об этом не напишут!
Я придерживался иной точки зрения: если гласность, так уж во всем! Молодому мне, как и всем в Союзе, хотелось одновременно и правды, и социализма с человеческим лицом. Увы, совместить их оказалось невозможно, но тогда я этого еще не понимал. «Пусть сильнее грянет буря!» – требовал мой молодой организм: «Нет закрытых для гласности тем! Правда должна быть сказана!..» Но сосед по купе был убежден в обратном: есть вещи, с которыми никто никогда не согласится.
Однако через какое-то время газеты запросто написали, что Сталин был, возможно, агентом Охранного отделения. А потом написали и большее – что лежащий в Мавзолее светоч наш ненаглядный тоже, представьте себе, был изрядной сволочью. Мой сосед ошибся.
Но и я ошибся тоже! Выяснилось: и в эпоху свободы слова нашлись-таки вещи, согласиться с которыми наше общество все же не смогло.
Ленин – упырь? Пусть.
Сталин – кровожадный маньяк, у которого руки по локоть в крови? Нехай!..
Но примириться с тем, что кровожадный маньяк, руководимый идеями упыря, готовил вторжение в Европу. «Нет! На это я пойтить не могу!»
Даже отец гласности и перестройки Михаил Горбачев отчаянно воскликнул, с ужасом видя, как стронутая им лавина правдолюбия сносит святыни: «Они заинтересованы в том, чтобы поставить историческую правду с ног на голову, перетасовать причинно-следственные связи, сфальсифицировать хронологию. В этом контексте они прибегают к любой лжи, чтобы взвалить на Советский Союз вину за Вторую мировую войну!»
А уже после горбостройки и горбогласности известный всему миру авторитетный историк Владимир Путин высказал свое видение поднятой Суворовым проблемы: во всеуслышание заявил, что, хотя он лично книгу Суворова не читал, но согласиться с ней никак не может! И другим не позволит оплевывать нашу историю.
Великая Отечественная война, в которой мы положили, по разным данным, от 20 до 27 миллионов человек, так сильно врезалась в тот участок народного мозга, который отвечает за неприкосновенные святыни, что снова в ход пошли уже почти забытые фразы: «Не читал, но решительно отвергаю!»
Больше того! Прогрессивный Горбачев, провозгласивший принцип правдивости и заявивший, что партии нечего скрывать от своего народа… тот самый Горби, коего так превозносят на Западе за развал коммунизма, так старался скрыть от общественности правду о войне, что пошел на историческое преступление – приказал уничтожить секретные соглашения между Сталиным и Гитлером, которые доказывали агрессивные намерения СССР. Уж очень Горби не хотелось разрушать Последнюю Святыню, которая – по совместительству – одно из главных преступлений коммунизма. И последний его миф.