Хихиканье стихло, потом по новой захихикали и, судя по быстрому топотку и шуршанию юбок побежали. Правильно, бегите. Чем быстрее вы убежите, тем быстрее я Кардагола отпихну и дам ему по морде тапком!
Ну и дала я, конечно же. Он с видом оскорбленной невинности потер ушибленную щеку.
— Злая ты, Дуся. Я же по-родственному.
— Странные у тебя представления о родственных отношениях! — прошипела я. — Ты мне это брось! Я, конечно, понимаю, что тебе не дает покоя воспоминание о том, как ты в отношении меня слабость проявил и был бит по морде тапком. Но может быть, хватит уже мстить мне таким наивным образом — пытаясь заставить меня потерять над собой контроль? Давай, выкладывай, что ты там придумал?
— Ты проникнешь во дворец, наденешь на Дафура «ошейник покорности»…
— Почему я? — перебила я.
— А кто? Я что ли должен под видом сластолюбивой шлюшки к нему в постель залезть? — возмущенно прошипел Повелитель времени.
— Ну, я уверена, ты сможешь наложить на себя такую иллюзию, что Дафур сойдет с ума от любви и позволит тебе не только ошейник на себя напялить, — похихикивая, заверила я.
— Дуся! Я уверен, у тебя это получится лучше! Я не смогу!
— Не сможешь бабой притвориться?
— Не смогу иллюзию на себя наложить, — неохотно признался Кардагол. — Не получается у меня над собой колдовство творить.
— Так давай я на тебя наложу. Я из тебя такую девочку сделаю, пальчики оближешь!
Я с готовностью махнула тапком. Кардагол поймал меня за запястье и нежненько руку мою, в которой я тапок держала, к стеночке прижал.
— Не надо, Дусенька, боюсь я, что ты такого намагичишь, что мне потом всю жизнь придется бабой ходить. Ты лучше подумай о благе княжества своего. И о том, что Терин нам в итоге спасибо скажет за наше самоуправство.
— Ему не понравится, что я в это влезла, это, во-первых. А во-вторых, с чего ты взял что использование «ошейника покорности» комиссия не засечет?
— Да когда они успеют засечь-то? От этого ошейника магии с гулькин нос!
— А он потом в Совет жалобу подаст, будет расследование и…
— Ну и воображение у тебя, Дуська! — перебил Кардагол. — Не переживай, когда Дафур сделает все что нам надо, я ему память почищу так, что ни одни маг не заметит. Я умею. А Терин твой, когда мы все это провернем, будет доволен и забудет на тебя рассердиться. Видишь, душа моя Дульсинея, как я забочусь о твоем семейном благополучии.
— Вижу-вижу, только морду свою подальше от меня отодвинь, не люблю я, когда посторонние мужики мне в лицо так многозначительно пыхтят.
— Дура ты, Дуська! — проворчал Кардагол, оскорбленный в лучших чувствах, немножко отодвинулся и продолжал, — проникнешь к Дафуру, наденешь на него ошейник, дашь мне знать, я приду и…
— К чему такие сложности, Кардагольчик? Я и сама могу приказать Дафуру убрать войска из Эрраде.
— Дусенька, любовь моя, ты можешь что-нибудь напутать, будет лучше, если я сам…
— Дульсинея. Кардагол. Все готово для отправки Иоханны. Ждут только вас.
Вот честно, у меня волосы во всех местах дыбом встали от ужаса, когда я услышала голос Терина. Интересно, что он подумал? Я стою у стеночки вся такая слегка потрепанная, после показательных кардаголовых обнимашек, сам Кардагол напротив меня стоит, да какой там стоит, практически лежит на мне! И когда успел так прижаться? В общем, красивую такую картинку мы из себя представляли.
— Надеюсь, ваш разговор можно отложить? — холодно спросил Терин.
— Ну конечно, мой сладкий сахар, — мурлыкнула я, ткнув Кардагола кулаком в живот, — о чем таком неотложном можно говорить с этой жопой озабоченной?
Пока Кардагол ловил ртом воздух после моего удара, я шагнула поближе к Терину и взяла его под руку. Терин молча телепортировал нас в зал и тут же отошел от меня. Хм, кажется не в настроении мой супруг.
Глава 4
Как на меня напялили это странное платье, даже не помню. Немного отходить от волнения я начинаю только в зале, когда вижу лицо отца — такое же испуганное, как и мое. Да, конечно, бравировать он может, сколько угодно. Да и сейчас наверняка готов отпустить какую-нибудь глупую шуточку. Но я же вижу — переживает. Так переживает, что мне, пожалуй, нужно начинать брать себя в руки. Хотя бы для контраста.
Хотя вот Лин, кажется, не волнуется. Или это мысли о наряде забивают всю его голову, потому что он то и дело пытается одернуть вниз смешные обтягивающие штанишки и что-то ворчит под нос.
Третий член нашей группы — Кир сидит возле моего колена тоже принаряженный. На него надет широкий кожаный ошейник, украшенный медными вызывающе торчащими шипами. Машинально наклоняюсь и треплю пса по шее. Кир поднимает на меня изумленный взгляд, но молчит. Ну да, да! Я должна относиться к нему, как к человеку! Просто когда я об этом не думаю — вижу только собаку, и поступаю с этой собакой соответствующим образом. Ох, да, неловко получилось.
Саффа, откопав где-то свой черный балахон, стоит возле Лина и, волнуясь, потирает руки.
Молчим. Ждем Кардагола. Говорить уже не о чем, да и незачем.
Кардагол появляется в компании Терина и Дульсинеи. Последняя, кстати, как-то странно выглядит. Смущенной, что ли? Но это не имеет сейчас значения.
Иоханна вся взволнованная стояла. Оно и понятно, не каждый день ей приходится отправляться в прошлое, чтобы переспать с собственным женихом, который о ней в те времена и знать не знает. Ах, на какие только жертвы не идут женщины, чтобы завести детей. Но то, на что решилась Иоханна, это настоящий подвиг! Я бы еще сто раз подумала, прежде чем лезть в прошлое, когда Кир был совершенно бешеным воякой, и еще неизвестно как на принцессу нашу отреагирует.
Я взглянула на Саффу. Интересное дело, с чего вдруг она опять напялила этот свой ужасный балахон? Нет, ну я понимаю, что это официальная одежда магов, традиции и все такое. Но Валь никогда не настаивал, чтобы его придворные волшебники придерживались правил. Тем более что Саффа в этом выглядит как зловещая ворона. В последнее время, благодаря уговорам Лина, она перестала это безобразие носить, перешла на платья. Правда, строго черного цвета. Но они все же симпатичнее вот этой вот штуки. Зачем она ее опять одела? И почему у нее такие испуганные глазищи, как будто она Лина на верную гибель провожает?
Зря она так. Я, конечно, тоже переживаю за сынулю своего. Но чтобы с ним что-то плохое произошло, и он из этого выпутаться не смог, это я даже не знаю, что должно случиться? А Саффа, дурочка, жмется к нему, и, кажется, отпускать не хочет. Потом наклонилась, что-то шепнула и, в кои-то веки, не стесняясь того, что в зале полно людей, позволила поцеловать себя. Да, не на шутку взволнована наша Озерная Ведьма, раз позволяет жениху такие вольности на людях.
А тут еще Кардагол, жопа эта озабоченная, подлил масла в огонь:
— Шептунья, ты своему жениху ничего сказать не хочешь? Если да, то поторопись, потом поздно будет.
Саффа на него совершенно безумными глазами глянула и так в руку Лина вцепилась, что аж пальцы побелели.
— Отстань от нее, дедушка новоявленный, пока в глаз не получил.
Лин вмешался в самый неподходящий момент, потому что вот видела я по лицу Саффы, что сейчас она решится и возможно что-то скажет… или сделает. Например, сама Кардаголу в глаз даст. Но, увы, благодаря доброму Лину, который свою волшебницу готов от всех на свете защищать, момент был упущен, и Саффа так и осталась молчаливой тенью рядом с ним.
— Вам предстоит уникальное путешествие, — весело изрек Кардагол, выплетая в воздухе что-то, похожее очертаниями на дверь. — Сюда вы вернетесь, не в тот же момент, из которого отправились, а через три дня. Даже если в прошлом проведете больше или меньше времени. Объясняю почему. Я не совершенен, и если установлю возврат на более ранний срок, то может случиться накладка, вы столкнетесь с самими собой здесь в этом времени, и тогда я не знаю, что будет.