— Отлично! Она этого и хотела. Я теперь — безработный король! Давайте за это выпьем!
Поднимаю бокал. Поддерживает меня, опять-таки, только кентавр. Остальные продолжают сидеть и рассматривать меня, как какую-то редкостную и любопытную пакость, вроде гусеницы необычного окраса.
— А Аннет? — тихо спрашивает Кардагол, — она с твоим решением согласна?
О чем это он? Она-то здесь причем?
— Согласна, наверное. А почему я должен интересоваться ее мнением? Это мое решение. Я считаю, что так лучше.
— Повезло тебе, — бормочет князь Эрраде, — вот бы я Дусе сказал — собирайся, я тут от княжества отказался. А она мне в ответ: «да, дорогой, как скажешь».
Изо всех сил пытаюсь представить себе эту картину. Понимаю, что да, такое могло произойти, только подобный диалог между князем и княгиней был бы продолжен следующим образом: «подай мне, ептыть, вон ту коробочку. Я сложу в нее то, что от тебя сейчас останется». Не могу удержаться от смеха и на недоуменный взгляд Терина поясняю, что мне сейчас представилось.
— Нет, — вдруг произносит слегка окосевший Мерлин, — она сказала бы так: «Любимый мой, удел женщины — покорность. Любое твое решение для меня в радость. И если ты…».
Здесь начинает ржать Иксион. Громко так, с повизгиванием и похлопыванием себя по бокам.
Пользуясь паузой, вновь всем наливаю.
— Я в отношении Ллиувердан даже представить подобное не могу, — вдруг с тихой печалью в голосе проговаривает Кардагол.
— Я вот хотел спросить, — интересуюсь я, — а зачем она тебе вообще нужна? Тебе было плохо с фрейлинами?
— А это не твое дело, Вальдор, — заявляет Повелитель времени. Лицо его мрачнеет.
— А мне тоже интересно, — вмешивается Терин, — по сравнению с ней даже моя Дуська золото — а не женщина.
— А ты Терин — вообще получаешь удовольствие от страданий, как я погляжу, — басит гном.
Князь мгновенно напрягается, но тут же на его лице появляется озорная ухмылка.
— Ага, — говорит он, — в этом есть своя прелесть. Особенно когда хлыстом по морде. Горнорыл, ты попробуй. Вдруг понравится? Хочешь, я тебе это прямо сейчас организую?
Горнорыл поднимает вверх палец и машет им перед лицом князя.
— Но-но! Ты мне тут не хулигань. И вообще, не смог нормальную жену в свое время выбрать, как мы с Вальдором, так нечего теперь завидовать.
— Зато мне с ней не скучно! — парирует Терин.
— Нам с ней тоже не скучно, — произношу я, — но это не повод для того, чтобы на ней жениться.
— Знаешь, что! — фыркает Терин, — Ты в свое время был очень близок к этому!
— Да, — говорю, — но мне удалось избавиться от этого счастья. И вообще, друзья, вы что-то мало пьете. Кстати, Кардагол, твоя драконица в постели хоть хороша?
— Умопомрачительна, — вздыхает маг.
Замираем, пытаясь себе это представить.
— Моя тоже ничего, — вдруг грустно произносит Иксион, — особенно, если я на ее месте представляю Вальдора.
Давлюсь вином, откашливаюсь. С ужасом смотрю на кентавра. А у самого перед глазами картина, страшнее не придумаешь. Стою, согнувшись, над столом. А надо мною конь этот. Со стразами на копытах.
— Я бы на это посмотрел, — задумчиво проговаривает Терин.
— Это — извращение! — выкрикивает Мерлин и бьет ладонью по столу.
— Любопытное было бы зрелище, — с улыбкой, ласково поглаживая пальцами бокал, произносит Кардагол.
Горнорыл просто хрюкает, не в силах выговорить что-то связное.
— Все так серьезно? — жалобно спрашиваю я. Ну и как мне себя теперь с ним вести?
— Да, — продолжает Икисион, — при этом я ласково хлопаю тебя по попке.
Кажется, меня уже тошнит.
— Это физически невозможно, — вдруг произносит Терин, — как ты можешь хлопнуть Вальдора по попке, если ты в это время его… хм… любишь?
— Да… Неувязочка вышла, — говорит кентавр и начинает ржать. Право слово, как лошадь ржать.
— Вальдор! Ты бы видел свое лицо! — давясь словами, выкрикивает он, — ой, не могу! Ты всерьез такое обо мне подумал?! Вальдор!!!
Обвожу всех жалобным взглядом. Ну, ни капли сочувствия на этих смеющихся мордах!
— Не смешно, — обиженно бормочу я, после чего раздается новый взрыв смеха, — и вообще, я о деле хотел поговорить.
— Валь, — стонет Терин, — ты не переживай. Аннет поймет. Она же у тебя такая…
— Дрессированная! — добавляет Кардагол.
— Она не дрессированная! — тут же возражаю я, — она просто покладистая!
Иксион гарцует ко мне. Невольно напрягаюсь. Его рука опускается мне на плечо, после чего конь этот со стразами, ухмыляясь, произносит:
— Вальдор, прости. Просто ты так забавно от меня шарахаешься. Ты мне, конечно, нравишься. Но не до такой степени, чтобы начать воплощать только что озвученные фантазии.
После чего кентавр отбирает у меня бокал, выплескивает из него вино на пол и добродушно так басит:
— Выпей лучше водки. Ты ж мужик, Валь, а не это… Ну, ты меня понял!
Давясь, глотаю водку. Тоже мне юмористы нашлись.
— Так что там о деле? — интересуется Горнорыл.
— У нас несколько разумных дожидаются суда. Ханна сказала, что мы с ней в большей степени свидетели, чем судьи. Что делать будем?
— А кто там у тебя? — интересуется Терин.
— Дафур, Наливай, два Фрея.
— Ну, так прикончили бы их и все! — фыркает гном.
— У нас — правовое государство! — возражаю я.
Терин фыркает, но от комментариев воздерживается.
— Развел бюрократию! — отзывается Кардагол.
— Валь — прав! — хмуро заявляет Мерлин и тут же невпопад заявляет, — а жаб я больше целовать не хочу. И крыс.
— Кто такие Фреи? — интересуется князь.
— Дед мошенничал с займами, внучек пытался убить Ханну, — поясняю я, — в результате ранил Ларрена.
— Ну, вот тебе моя вещь и сгодилась! — как-то преувеличенно радостно восклицает Терин, а у меня вдруг появляется плохо контролируемое желание дать ему по физиономии. Вместо этого проговариваю:
— Я хочу его отпустить.
И тут Горнорыл начинает как-то гадостно ухмыляться.
— В чем дело? — строго спрашиваю я.
— Отпусти-отпусти, — говорит эта морда бородатая.
— Горнорыл, не трогай парня. Он искупил свою вину.
— Ну, перед тобой, может, и искупил. Хотя, сам знаешь, не мог он поступить иначе из-за печати. А вот мне-то он еще много, чего должен.
— Старейшина!
Лицо гнома становится насупленным и суровым.
— Ты, бывший король, ко мне со своими указаниями не лезь. Что парень заслужил, то и получит. Я же, сам понимаешь, его не трогаю лишь потому, что он твой. И я еще подожду, пока ты его отпустишь. Вот тогда Дафуров наместничек узнает, каково это гномам в торговле помехи ставить.
— Терин, ты, почему молчишь? — возмущаюсь я.
— Каждый сам выбирает свой путь, — философски отзывается князь, — кстати, на роль судьи я предлагаю Ллиувердан.
— Поддерживаю, — тут же отзывается Кардагол.
Ага, тему они перевели. Что ж, значит, я после подумаю над тем, как бы отпустить Ларрена без ущерба для жизни последнего. Хотя обидно. Угрожают ему они, а проклятым рабовладельцем выгляжу я. Несправедливо. И почему Ллиувердан?
— А давайте Миларку! — предлагает пьяненький Мерлин. Вот даже интересно — когда успел-то? Мы вот еще трезвые совершенно.
— Чего это дракон людей судить будет? И всяких эльфов? — интересуется Горнорыл.
— А именно поэтому, — отзывается Терин, — Она не одна из нас. Прости, Кардагол. И, если во время суда она будет в своем исконном обличии, это будет выглядеть очень впечатляюще. Особенно для эльфов. Ты как, Кардагол, долго ими править собрался?
— Пока не сдохну, — мрачно бурчит Повелитель времени и тут же добавляет, — а Арвалию предлагаю отдать Вальдору. Чтобы ему жизнь малиной не казалась.
Терин тут же ощетинивается:
— А что это ты вдруг решил Арвалией распорядиться?
— А потому что мы заранее договаривались, что она моей будет, внучек, — ехидно отзывается Кардагол, — а если у тебя с памятью проблема, так я тебе сейчас быстро сеанс воспоминаний организую. В прошлое сбегать не желаешь?