Среди подонков тоже встречались интересные экземпляры. Сразу приходит на ум Курт Лимми. Он был лет на десять старше нас. Писаный красавец, с иголочки одетый — без дураков. С виду преуспевающий брокер с Манхэттена, перетрахавший всех баб. На самом деле он находился под обвинением в реализации разных схем по вымогательству денег, связанных с установкой ретрансляционных башен для мобильной связи. Впрочем, это еще предстояло доказать.
Скинфлик увидел в нем циничного и крутого — пусть и не такого головастого, как он, — парня. Который прорвался. Лимми же, выходцу из самой что ни на есть заурядной мафиозной семьи, льстило, что им восхищается отпрыск самого Дэвида Локано.
Лимми начал таскать с собой Скинфлика повсюду, в основном, как я понимаю, по магазинам. Наверно, стоило отговорить его от столь плотного общения, тем более что они оба ударяли по кокаину, но в это время я уже вовсю работал на его папашу и потому был только рад, что кто-то развлекает его в мое отсутствие.
Что до моих заказов, то о них я ничего не скажу. Не могу.
Скажем так: если я отправил с десяток людей на тот свет, — вдаваться в детали я не вправе хотя бы потому, что окружной прокурор ничего про них не знал, почему я и получил статус неприкосновенности, — то произошло это как раз в этот самый период. Из чего не следует, что все так и было. Я же сказал: если.
И потом, даже если я убивал людей — если, мать вашу, если — то это были законченные отморозки. Из тех, от кого хочется запереть своих близких на все сейфовые замки сразу. А других Дэвид Локано мне никогда бы и не заказывал.
И последнее. Уж я бы постарался выполнить свою работу на все сто. Ни тебе стреляных гильз на месте преступления, ни сомнительного алиби, ни косвенных улик. Ни даже, как правило, покойников. Так что и не пытайтесь подкопаться.
И все же.
Мы со Скинфликом еще трудились на ниве мусорных отходов, по крайней мере на бумаге, когда до него докатилось известие, что его Дениз выходит замуж.
Элизабет Кублер-Росс[46] однажды сказала, что наше восприятие смерти проходит через пять ярко выраженных стадий: отрицание, гнев, торговля, печалование и наконец принятие неизбежного.[47] Узнав эту новость, Скинфлик сразу оказался в стадии мрачной ярости, стал худеть, замкнулся в себе.
Короче, с учетом всех факторов — девушки, наркотики, Курт Лимми, альтернативное жилье (я порой ночевал у себя, а он в родительском доме) — виделись мы с ним не часто, хотя и снимали вместе квартиру в кондоминиуме. За всю неделю, предшествовавшую свадьбе Дениз, он ни разу не появился на работе, а больше наши с ним пути нигде не пересекались. А в канун брачной церемонии мне позвонил Лимми:
— Слушай, Пьетро, ты давно видел Скинфлика?
— Давно. Он целую неделю не появлялся на работе.
— Я видел его дня три назад.
Накануне я обедал с Дэвидом Локано, озабоченным плохим влиянием Лимми на его сына, поэтому я знал, что он тоже давно его не видел.
— Наверно, ночует у какой-нибудь девицы, — предположил я.
— При том что его Дениз выходит замуж? Не думаю, — возразил Лимми.
— Пожалуй.
— Пьетро, а вдруг с ним что-то случилось?
— С чего бы? — спрашиваю. — У него была при себе большая доза?
— Я не балуюсь кокаином и про других ничего не знаю.
— Ладно, — говорю, — расслабься. Просто я пытаюсь оценить серьезность ситуации.
Лимми помедлил.
— Скорее всего, — признал он.
— Ясно. Если что узнаю, я тебе перезвоню.
— Спасибо, Пьетро.
— Угу.
Через двадцать минут снова зазвонил телефон. Я подумал, что это опять Лимми, но нет.
— Ты где? — спросил меня Скинфлик, с трудом ворочая языком.
— Дома. Ты сам набрал мой номер.
— Я много чего набирал. Короче, одевайся. Я в лимузине, сейчас привезу тебе девушку.
Я глянул на часы. Время было не позднее, всего девять, но его состояние не внушало оптимизма.
— Даже не знаю, — говорю. — Алле?
Но в трубке уже звучали гудки отбоя.
Внутри лимузин выглядел как ночной клуб в световых точках, так что мне потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте. Напротив меня, на скрипучем кожаном сиденье в глубине салона, обнаружился Скинфлик, бледный, с запавшими глазами, и... Дениз. А рядом со мной оказалась молоденькая блондинка, осанистая, с обнаженными, неожиданно рельефными плечами и мощной шеей. Позже я узнал, что она профессионально плавала за колледж, который окончила три месяца назад.
Скинфлик был в смокинге, белая сорочка на груди распахнута. Дениз в вечернем платье. Блондинка в экзотическом зеленом платье из тафты. Лимузин тронулся.
— Господи, — сказал я, подаваясь вперед, чтобы поцеловать Дениз. — Я и забыл, что сегодня у нас выпускной бал.
— Ты одет как надо, старина, — заверили меня. — Это Лиза.
— Привет, Лиза.
Та поцеловала меня в щеку, обдав горячим перегаром, и заявила, что много обо мне слышала.
— И я о вас, — говорю.
— Лиза — подружка невесты, — пояснил мне Скинфлик.
— Иди ты.
Он нажал кнопку селекторной связи.
— Джорджи, ты знаешь, куда ехать?
— Да, сэр, — отозвался водитель.
— И куда мы едем? — спрашиваю.
— Сюрприз, — ответил Скинфлик.
Я поглядел на Лизу, дескать, ты не в курсе, но у нее на лбу было написано «слабое звено», она лишь пожала плечами и подалась вперед навстречу ложечке с кокаином, которую протянула ей Дениз. Да уж, попал как кур в ощип.
На первом большом перекрестке лимузин повернул на север, а значит, в туннель мы уже не попадаем. Дениз зачерпнула дозу кокаина для меня, а в это время Скинфлик, лизнув бумажную полоску, свернул самокрутку.
— Я бы сначала выпил, — говорю.
Когда мы приехали в Кони-Айленд, я уже был в стельку пьян и «поплыл», об остальных и говорить не приходится. Скинфлик разглагольствовал по поводу кокаиновой ложечки. Кто их делает и входят ли они в соответствующий набор. Небезызвестный мне Джорджи — его полную шоферскую амуницию дополнял конский хвост — припарковался на той же стоянке, что и я в девяносто четвертом, когда приехал разбираться с русскими. Он выпустил нас из машины и вернулся на водительское место, чтобы дожидаться нашего возвращения.
Я сразу предупредил Скинфлика, что у меня нет никакого желания идти в Маленькую Одессу.
— Мы не идем в Маленькую Одессу. — С этими словами он взял Дениз за руку и повел в сторону океана.
Дощатый настил кони-айлендского пляжа, вероятно, самый широченный в мире. А когда ты еще «под парами», он и вовсе кажется бескрайним. И на нем ты, король! В какой-то момент мы по лесенке спустились на песок, девушки сняли туфли на шпильках, а Скинфлик достал из кармана брюк фонарик-брелок и объявил, что обратно мы пойдем под настилом. Прям как в зашибеннной мотаунской[48] балладе.
— Совсем, что ли, — встала на дыбы Дениз. — Еще ногу пораню, а завтра у меня, между прочим, свадьба.
— Фигня, — отозвался Скинфлик. — Не он, так я на тебе женюсь.
— Мне только не хватало наступить на иголку из-под крэка.
— Это было бы очень кстати.
— Ага, для тебя.
— Ступай за мной след в след, и все будет нормально.
Он пошел вперед, не оглядываясь, и Дениз побрела следом за ним. А иначе останешься в темноте без фонарика. Третьей шла Лиза, а я замыкал шествие.
Это было настоящее дно. В мотаунской балладе вы не услышите про едва различимых во тьме бездомных, которые рассыпаются в разные стороны при твоем появлении, словно почуяв только им ведомую угрозу.
Но даже в ночных сумерках, среди мельтешения теней и неожиданно вырастающих опор, Скинфлик на удивление быстро вывел нас куда надо. Похоже, он здесь отлично ориентировался. Стоило мне только подумать о том, что из-за мрачных мыслей по поводу предстоящего брака Дениз ему всё до лампочки — и мы, и он сам, — как мы уперлись в забор из проволочных колец, и он с уверенностью нашел в нем плохо закрепленное звено. Пока девушки жаловались на то, какой холодный песок, он надавил на это звено, и открылся проход. Дениз прошла в него первой, а за ней и все мы очутились под звездным нью-йоркским небом.
46
Автор нашумевшей книги «О смерти и умирании» (1969), основательница движения за открытие хосписов в Америке. (Прим. пер.)
47
Я употребил слово «однажды», потому что эта цепочка первым делом ассоциируется у нас с именем Кублер-Росс. Но мало кто знает, что впоследствии она изменила свою точку зрения, придя к выводу, что всех нас ждет реинкарнация. Кроме шуток.
48
Мотаун — сплав поп со стилем «ритм и блюз». По названию основанной в 1960 г. звукозаписывающей фирмы.