– А тогда чего нам там делать? С формальной-то точки зрения?
– А того, что в Анголе всё-таки есть какое-никакое, пусть дохлое, но всё-таки традиционно дружественное нам центральное правительство. По этой самой причине там находится несколько сотен наших, в основном это военно-технические советники и медики. Также там торчит европейский Красный Крест с охраняющим его, очень условным, контингентом евровояк, которые в последнее время опять считаются нашими союзниками. В общем, вы там должны разведать то, что от вас требует эта ваша фигова «Данута», и параллельно мониторить ситуацию. А то, не дай бог, пиндосы увлекутся сверх меры, и кто-нибудь из наших или европейцев под внеочередную раздачу попадёт… Покойники или пропавшие без вести для нас крайне нежелательны. Опять-таки, если пиндосы вдруг применят в местности, находящейся вне договорной юрисдикции, как они сами любят выражаться, «избыточную силу», любой имеет право им ответить в полный адекват. Правда, у Анголы армия фатально дохлая, её считай что совсем нет. Но тем не менее кое-какие мысли на этот случай у высшего командования уже есть… Надеюсь, ты меня понял?
– В общих чертах. Когда летим и какими силами?
– Отбери человек пятнадцать-двадцать, больше ты всё равно не найдёшь. Да я так думаю, что больше и не надо. Вылет по готовности, в течение суток. Американская операция идет уже вторые сутки, и окончания её пока не видно. Хотя пару поселений, как докладывают нашим ангольцы, они уже оставили. Но там якобы обнаружилось много непонятного. В общем, на месте разберёшься…
– И кого мне брать на дело?
– Как будто ты не знаешь! Естественно, в первую очередь рассчитывай на твоих проштрафившихся и трудновоспитуемых.
– А если кто добровольно вызовется?
– Да ради бога, только вот тут давай без фанатизма. Особо ценных специалистов старайся не привлекать. Оружие и снаряжение получишь любое, какое сочтёшь нужным, естественно, из того, что есть у нас в наличии. Соответствующий приказ подписан, на сборы тебе двадцать четыре часа максимум, время пошло. По готовности доложишь.
Судя по всему, заданьице предстояло ещё то. А если приказ исходит от «неистовой Данки», значит, следует ждать «близких контактов третьего рода» со всяким неприятным стреляющим железом, в тайны мозгов которого наша военная наука ещё, похоже, не проникла. А значит, надо брать с собой адекватную убивалку.
Постояв несколько минут на дворе под ленивым январским снежком, я поправил ушанку, застегнул утеплённый бушлат и потопал «собирать ополчение», словно Минин с Пожарским. Начал, как обычно, с командного состава.
Тупикову я не без груда нашёл в парке техники, где она в очередной раз «отбывала наказание». Два лысопогонника из последнего призыва, одетых поверх необмятой камуфляжной формы в великоватые спецовки, сосредоточенно подновляли камуфляж на одном из стоявших в боксах «Спрутов». Якобы руководившая ими и процессом окраски Машка, безмятежно сопя, дрыхла на броне соседней машины, плотно завернувшись в зимний бушлат и караульный тулуп поверх сложенного в два слоя брезентового чехла (в боксах с техникой было холодно).
– Па-адъём! – скомандовал я.
– А в лоб? – спросила Машка с брони сквозь сон.
– Вставай, дочь гвардейской бригады, а то выгребу и мехом внутрь выверну, прям здесь!
Лысопогонники, бросив работу, мгновенно приняли строевую стойку.
– А, тарищ майор, – зевнула Тупикова, лениво открывая один глаз. – Никак опять воспитывать будете?