Светозар Чернов Бейкер-стрит и окрестности
Предисловие Вещный мир Шерлока Холмса
«Мое имя — Шерлок Холмс. Мой бизнес — знать то, чего не знают другие…» Эта знаменитая автохарактеристика Шерлока Холмса из рассказа «Голубой карбункул» вполне могла бы послужить эпиграфом к книге, которую вы держите в руках.
Вполне возможно, что кто-то, повертев недоуменно этот томик в ладонях, скажет: «Что за чепуха! Мне-то какая разница, что ели и пили англичане сто двадцать лет назад и почем тогда были гуси! А про газовое освещение мне вообще знать незачем — у меня дома электричество и Телевидение Высокой Четкости!» — и с раздражением поставит его на полку.
Отчасти он прав, наш деловитый несостоявшийся читатель. Собранные под этой обложкой подробные сведения не имеют практического применения в сегодняшней повседневной жизни. Это не советы, как стать миллионером или заполучить в мужья владельца дома на известном подмосковном шоссе; даже в качестве шпаргалки на экзамене по истории эта книга не пригодится — важные баталии и завоевания, смены королей и замужества королев остались вне затронутых на ее страницах тем.
Тогда для кого и зачем написана эта книга?
Она для особенных людей.
Для романтиков? Несомненно! Тот, кто способен, забыв о насущных делах, с упоением погрузиться в мир прошлого, услышать за окном цоканье подков лошади, везущей по лондонским переулкам черный «хэнсом»-кэб, различить среди ночных звуков трещотку полицейского и почувствовать наяву запах крепкого табака, который предпочитал Шерлок Холмс, — такой человек, безусловно, романтик.
Но она же и для тех, кого, говоря словами самого Конана Дойла, «обуревает страсть к точным и достоверным знаниям». Скажем, вы влюблены в приключения Шерлока Холмса и доктора Уотсона, вы даже подошли к тому, чтобы самолично взяться за перо и пополнить сагу о Великом Детективе новым произведением. Без точного знания деталей быта и нравов эпохи попытка эта обречена на неудачу. Ибо настоящее искусство не терпит приблизительности.
Рассказы Конана Дойла о Шерлоке Холмсе насыщены бытовыми деталями. Мир, в котором живет и действует его герой, весом и конкретен. Если речь идет о следах велосипедных шин, то это или шины «Данлоп», или «Палмер» — и в разнице отпечатков протекторов этих шин на влажной земле таится важное сюжетное обстоятельство. По марке поставщика сигарет «Брэдли, Оксфорд-стрит» Шерлок Холмс узнает о присутствии своего друга Уотсона в хижине на болоте («Собака Баскервилей»), К немецкому шпиону фон Борку Холмс, выдающий себя за американца, приезжает на американском же «Форде» (и, скорее всего, это легендарная «Модель-Т» — именно про нее магнат Генри Форд сказал знаменитую фразу, что «вы можете получить машину любого цвета, при условии, что он — черный»).
Наше счастье, что сто лет назад было слабо развито направление рекламы, именуемое product placement. Не сомневаюсь, что напористые производители всякой всячины сумели бы заставить Конан Дойла обрядить сыщика в костюмы именно их фирмы, заставить его жевать «удивительно полезную жевательную резинку» такую-то, чистить зубы патентованным порошком и регулярно принимать их пилюли, спасающие от неизбежного при столь нервной профессии расстройства желудочно-кишечного тракта!
Впрочем, дельцы все же сумели добраться до Холмса. Еще при жизни Дойла в Америке, где действовали иные, чем в Англии, законы, защищающие авторское право, начали в неимоверных количествах выпускаться и продаваться товары, якобы любезные Шерлоку Холмсу. Карточные игры «Шерлок Холмс» предлагали братья Паркер. Крем для мебели «Ронук» ставил детектива в затруднительное положение, ибо на поверхности, начищенной этим средством, не оставалось отпечатков пальцев. В случае, «если вы ищите новый сорт кофе», фигура в кепке-двухкозырке обнаруживала для вас напиток «Фолгер». А уж сигарет и табака безответный Шерлок Холмс отрекламировал и вовсе несчетное количество.
Несколько лет назад автору этих строк довелось готовить новые переводы нескольких широко известных новелл Дой ла о Холмсе на русский язык. Все они уже имели классические переложения на наш язык, сделанные замечательными переводчиками еще в 40–50-е годы прошлого века. Большинство переводов контролировал и редактировал сам Корней Иванович Чуковский. Вот что он писал филологу Ю. Г. Оксману в 1956 году: «Занимаюсь черт знает чем: редактирую Конан Дойля — и, так как переводы очень плохи, в сущности перевожу заново рассказ за рассказом. И конца этой работы не предвидится. Забросил Чехова, забросил мемуары, и вот вожусь с этой полубездарной пустяковиной». Сдается мне, в этой суровой фразе есть изрядная доля кокетства. Кроме того, ну не мог Чуковский признаться серьезному ученому-филологу, что отодвинул многие дела из-за того, что его поглотил, затянул в себя мир приключений Шерлока Холмса.