Я улыбнулся Францини настолько искренне, насколько мог, но я действительно не мог придумать, что сказать, поэтому просто пожал плечами. Это чудесный итальянский выход из любой ситуации.
Некоторое время старик пристально смотрел в ответ, а затем быстрым движением руки наполовину повернул инвалидное кресло так, чтобы он смотрел на Луи. Это был замечательный ход для человека, которому минуту назад было трудно приподнять бровь.
«Забронируйте этих парней в« Мэнни », - приказал он. «Отдайте им завтра, а потом скажи, чтобы они явились к Рикко». Он посмотрел на нас через плечо. "Черт побери!" он сказал. «Держу пари, они даже не говорят по-английски».
Он посмотрел на Луи. «Завтра вечером у нас вечеринка в Тони-Гарденс. Сегодня день рождения твоей кузины Филомины. Будьте там».
Луи счастливо усмехнулся. «Конечно, дядя Джо».
Его кузина Филомина мило покраснела.
Старик ловко снял инвалидную коляску и своим ходом направился обратно в офис. Спелман холодно посмотрел на меня еще раз, а затем последовал за своим боссом. Если бы он когда-нибудь знал, кто я, однажды он вспомнил бы.
Когда Манитти, Локло и я последовали за Луи из офиса в коридор, у меня возникло очень неприятное чувство по поводу Ларри Спелмана.
Восьмая глава.
У Мэнни был Chalfont Plaza, один из великих старых отелей на восточной стороне центральной части Манхэттена. На протяжении своей долгой истории Chalfont Plaza принимал в качестве гостя не одного члена королевской семьи Европы. Это по-прежнему одна из стандартных остановок для загородних бизнесменов, посещающих Нью-Йорк.
Несколько лет назад группа известных бизнесменов купила Chalfont Plaza у ее первоначальных владельцев в качестве инвестиции в бизнес, а затем продала Эммануилу Перрини, молодому амбициозному бизнесмену с большим капиталом.
На вывеске на фасаде все еще написано «Chalfont Plaza», но мафия, из-за своего вечного эго, называет его «Мэнни».
"Хочешь остановиться и выпить, Ник?" - спросил Луи перед тем, как я вошел в лифт после регистрации.
«Нет, спасибо, Луи», - простонал я. "Я изможден."
«Хорошо», - весело согласился он. «Я позвоню вам завтра днем и сообщу, что происходит».
"Хорошо." Я изобразил последнюю дружелюбную улыбку и помахал на прощание, когда дверь лифта закрылась. Устал? Не только из-за смены часовых поясов я забыл уложить Вильгельмину под подушку перед сном. Вместо этого я бросил ее в кобуру поверх кучи одежды, которую оставил лежать на полу, когда разделся.
Когда я проснулся, она была всего в четырех дюймах от моего рта и указывала прямо на мой левый глаз.
«Не двигайся, сукин сын, или я тебя убью».
Я ему поверил. Я лежал совершенно неподвижно, пытаясь приспособить глаза к мгновенному ослепляющему свету лампы на прикроватном столе. Вильгельмина всего 9 мм, но в этот момент мне показалось, что я смотрю в дуло шестнадцатидюймовой морской винтовки.
Я проследил за своим взглядом вверх по стволу Вильгельмины к руке, которая держала ее, затем поднялся по длинной руке, пока не наткнулся на лицо. Как и ожидалось, это был старый знакомый: Ларри Спелман.
Мои глаза горели от усталости, и когда я полностью проснулся, я почувствовал боль в теле. Я понятия не имел, как долго я спал. Прошло около тридцати секунд.
Спелман дернул рукой, и стальная рукоять моего собственного пистолета ударилась мне по лицу. Боль поднялась по моей челюсти. Мне удалось удержаться от крика.
Спелман ухмыльнулся и отстранился, все еще держа пистолет нацеленным на меня. Он встал, схватился одной рукой за ближайший стул и притянул его к себе, даже не отрывая глаз от меня.
Он откинулся на спинку стула и сделал знак Вильгельминой. "Сядь".
Осторожно приподнявшись, я подложил за собой две подушки. Красиво и удобно, если не считать этого проклятого пистолета. Я взглянул на часы на прикроватном столике. Три часа, а поскольку сквозь жалюзи не проникал свет, должно было быть три часа ночи. Я проспал около четырех часов.
Я вопросительно посмотрел на Спелмана и, когда окончательно проснулся, решил, что он, должно быть, пьян. В его глазах было странное выражение; похоже, они неправильно фокусировались. Потом я увидел, что зрачки сузились. Он не был пьян, он был возбужден!
Моя челюсть пульсировала от боли.
"Думаешь, ты довольно умный сукин сын, не так ли, Картер?"
Я мысленно поморщился. Он раскрыл мое прикрытие, хорошо. Интересно, сказал ли он еще кому-нибудь. Не то чтобы это имело большое значение. Судя по тому, как все выглядело в данный момент, у него было все время в мире, чтобы рассказать это, кому он захочет.