— Что ты хочешь знать?
— Я думаю, ты знаешь, о чем я говорю. Я никогда не встречал ни одного человека в этом кампусе, который говорил бы по-испански так же хорошо, как ты, кроме других латиноамериканцев.
— Я провела семестр в Мексике, преподавая английский язык в школе погружения.
В этом нет никакого гребаного смысла. Люси специализируется на моде — зачем ей вести занятия в Мексике?
— Почему ты так на меня смотришь?
Бутылка пива ударяется о мою нижнюю губу, и я опрокидываю ее. Делаю глоток.
— Я пытаюсь понять тебя.
— Я знаю, — печально отвечает она. — Пожалуйста, не надо.
— Ты намеренно пытаешься уклониться от ответа?
— Я не играю с тобой в игры, обещаю, но это сложно.
Бармен наконец добирается до нас, ставя на стойку две новые бутылки. Люси тянется к одной, делает изящный глоток, тонкие пальцы обхватывают длинное горлышко бутылки. Ногти выкрашены в нежно-голубой цвет, предпоследний — в блестящий серебристый.
— Знаешь, Люси, я чертовски занят школой и бейсболом, так что я не часто хожу на свидания, и вот почему: я терпеть не могу драмы.
— Я тоже, — огрызается она в ответ. — Может быть, я просто не очень хороша в этом, ты когда-нибудь думал об этом?
— Не очень хороша в чем?
— В отношениях. Я никогда не встречалась с одним парнем больше двух недель.
— Что ж, приятно это знать.
Ее глаза драматично закатываются к потолку.
— Это только твое третье свидание — я даже не могу поверить, что мы это обсуждаем.
Это только твое третье свидание? Это странный способ выразить это.
— Кроме того, — продолжает она, — разве вы, игроки в бейсбол, не хотите немного развлечься между сезонами?
— Я не общепризнанный стереотип, но спасибо.
Выражение ее лица мрачнеет.
— Я не это имела в виду. Я просто… мне неудобно сейчас разговаривать с тобой об этом.
— Почему же?
— Потому что я… это…, - она неохотно заканчивает фразу. — Это личное.
— Знаешь, Люси, отношения обычно не складываются, когда один человек что-то скрывает. — Господи, ну почему я так стараюсь с этой девчонкой? Я терпеть ее не мог в последний раз, когда мы встречались, и я с ней здесь сегодня вечером, только что бы мне не пришлось приходить одному.
— Что-то скрывает? — Ее глаза широко раскрыты. — Что заставило тебя так сказать?
— Ты либо очень хорошо притворяешься, либо понятия не имеешь, чего хочешь.
Я не могу описать выражение ее лица прямо сейчас, не смог бы, даже если бы попытался, даже за миллион гребаных баксов. Это нечто среднее между удрученным и странно очарованным… пораженным, но надеющимся?
Как будто ей хочется плакать и смеяться одновременно.
Так странно.
— Почему ты так на меня смотришь?
Люси сглатывает комок в горле, глаза ее сияют.
— Я буквально только что спросил тебя о том же, так как же я смотрю на тебя?
— Как будто тебе до смерти хочется что-то сказать.
Ее подбородок приподнимается, маленькая ямочка на нижней губе привлекает к себе внимание, отпечатывается на коже.
Мои глаза фиксируются на ней, сужаясь.
— Я вовсе не идиот. С тобой происходит что-то странное, и я хочу знать, что именно.
— Ничего странного не происходит. — Ее ноздри раздуваются, глаза становятся яркими. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Значит, так и будет, да?
Она скрещивает руки на груди.
— Что ты считаешь странным?
— Чтобы избежать риска почувствовать себя гребаным идиотом, я бы предпочел не поднимать эту тему, ладно?
Теперь она в моем пространстве, растопырив пальцы на моем предплечье.
— Скажи мне.
— У тебя другие волосы, — выпаливаю я.
— Какие?
Господи, это будет звучать так глупо.
— Они длиннее… и темнее. — Я иду ва-банк. — И клянусь, когда мы виделись в последний раз, у тебя этого не было.
Я протягиваю руку, кладя палец на это идеальное место у ее рта. Ее темные губы приоткрываются.
У Люси перехватывает дыхание. Что-то в ее глазах…
— Что еще? — Шепчет она.
— Твоя… — мой взгляд падает на ее грудь, потом снова поднимается. Я такой гребаный пошляк. — Неважно.
Позади нас группа Скотти прерывается, беря еще один аккорд, его подростковый голос каркает в микрофон:
— Сегодня вечером это все для вас, красотки и джентльмены. Последняя композиция перед большим шоу. Наслаждайтесь, и желаю вам отличной ночи.
Медленные переливы гитар продолжают звучать в толпе.
Продолжает и Люси.
Ее губы самодовольно изогнуты.