— Нет.
— Это очень нехорошо с твоей стороны.
— Так и есть. — Она кивает. — Такая плохая девочка.
— Ты, наверное, этого не заслуживаешь. — Я позволяю головке моего члена слегка продвинуться внутрь.
— Но ты сделаешь. — Лицо Амелии раскраснелось, бедра начали медленно вращаться, руки поднялись над головой. Похоже, она готова отключиться.
— Я сделаю, да?
— Да, — шипит она, задыхаясь. — Боже, как же хорошо ты чувствуешься. Оооо дерьмо…
Так чертовски хорошо, внутри и снаружи.
Туда и обратно.
Только кончик, только гребаный кончик — ни сантиметра больше — это уже экстаз.
Когда она стонет — так громко, что мои соседи по комнате, несомненно, слышат, — я прижимаю палец к ее губам.
— Шшш.
Она высовывает язык и щелкает по моему пальцу. Ни звука не слетает с ее губ, когда она произносит:
— Трахни. Меня.
Мы оба много умоляем, задыхаясь и молясь Иисусу, Богу и всем остальным, в то время как я глубоко внутри нее, раскачиваясь взад и вперед, сжимая мышцы.
Это задыхающийся, отчаянный, запыхавшийся трах.
Мои руки скользят под ее задницу, когда я кончаю, погружаясь внутрь, уткнувшись носом в изгиб ее шеи.
Mi cielo.
Мой рай.
Конец