Я глубоко вздохнула и вобрала в себя его запах, растворяясь в нём. Никогда ни с кем не танцевала так прежде, мой опыт сводился к танцам с парнями-тусовщиками в клубах, а с Линкольном происходило что-то интимное. Хотя моя попа не касалась его члена, и мы выглядели, как подобает богатым людям, я чувствовала себя намного ближе к Картеру, чем к кому бы то ни было в жизни. Может, всему виной было вино, в чём я сомневалась.
Становилось всё сложнее сопротивляться. То, чего я желала, отчаянно желала, грозило вылиться в то, что я делала. Каждый новый шаг, новый поворот, каждый раз, когда я вдыхала его запах и ощущала сильные руки на своих бёдрах, я становилась ближе к краю.
— Ты в порядке? — спросил он, пытаясь перекричать музыку.
— Да, всё хорошо. Просто немного душно. — Я отвела взгляд от его тёмно-зелёных глаз.
— Давай уберёмся отсюда, — практически прокричал он мне в ухо.
— Я не могу. В смысле, Джулс меня убьёт.
Линкольн протянул руку и снял наушник. Прежде чем я осознала, что происходит, он вставил его себе в ухо и нажал кнопку, чтобы наладить связь.
— Джулс, это твой сын. Я везу Бри домой. Ей нездоровится.
Мы продолжали танцевать, а выражение лица у него оставалось неизменным, пока он слушал ответ. Спустя секунду Бэйсд улыбнулся мне и вынул наушник.
— Путь свободен, — сказал он.
— Ты уверен?
— Пошли. Это дерьмо уже ничем не поправить.
Я вздохнула.
— Ладно. Пойдём.
Мы ушли с танцпола, хромота Линкольна стала немного заметнее. Я схватила его трость, и он схватил меня за руку. Картер немного сильнее опирался на меня, чем раньше, но на лице не было ни намёка на боль. Однако было понятно, что танец вымотал парня. Этот кретин не собирался жаловаться, он позволял мне изматывать его танцем.
Мы вышли на свежий вечерний воздух, располагая всем центром Боулдера.
— Мы приехали? — спросила я.
— Да.
— Ладно. Куда теперь?
— Давай просто пройдёмся.
— Веди меня.
Линкольн направился в центр города, и я поплелась за ним, пытаясь идти медленно. Он не нарушал тишину, по его лицу невозможно было что-либо понять, поэтому я не знала, что мы делали и куда шли. Но я и не возражала; ночь была приятная и на центральной пешеходной дороге, которая пролегала между деловыми улицами, было мало людей. Он выглядел сурово и серьёзно, возможно, было больно, и я хотела протянуть руку и прикоснуться к его щеке, но просто продолжала молчать и оставалась в покое, наслаждаясь прелестью ночи.
Вдалеке выделялись горы.
Я чуть не врезалась в его спину, не поняв, что он остановился.
— Тормози, — сказал Картер, поймав меня, когда я споткнулась рядом с ним.
— Извини. Я не поняла, что ты остановился.
Бэйсд улыбнулся мне и обнял меня за талию. Мы оба не двигались, и он склонил ко мне голову.
— Давай присядем. — Линкольн кивнул на скамейку.
Я пожала плечами и отодвинулась от него, высвобождаясь из объятий, и опустилась на скамейку. Он сел рядом, испустив громкий стон.
— Болят ноги? — спросила я.
— Да. И мне не доставляет радости признавать, что они чертовски болят.
Я засмеялась.
— Очень доходчиво.
— Что я могу сказать. Трудно быть остроумным, когда даже ходить больно.
Я откинулась на спинку скамейки.
— Всё-таки, что мы здесь делаем?
Он потянулся к пиджаку, доставая фляжку. Я посмотрела на него и засмеялась.
— Даже не пришлось красть, — сказал Бэйсд.
Я уставилась на него, ничего не ответив. Протянула руку, и он передал мне металлическую емкость. Открутив колпачок, я сделала большой глоток. Это был виски, причём, не из дешёвых. Напиток прокатился по горлу, оставляя вкус мёда и липы, очень приятный на вкус. Я передала флягу обратно.
— Хорошо, — сказала я.
— Ага, такую дрянь либо трудно пить, либо она кажется нектаром. Нет никакого баланса.
— Кончается всё одинаково, независимо от вкуса.
Линкольн засмеялся и произнёс тост:
— За тот самый конец, — сказал он, делая глоток.
— Осторожнее. Ты ведь мой водитель.
— Я выпил не больше одного бокала на похоронной церемонии богачей.