— То, что произошло ранее, было странно, — сказала я.
— Что именно?
— Интервью. Джесс была настоящей стервой.
Он не ответил, а продолжил играть. Я молча смотрела на него в течение минуты, уставившись на накаченное голое тело и слушая мягкую нежную музыку. Контраст между игрой и рельефным телом был странным, но я не могла перестать пялиться. Казалось, Линкольн пытался сконцентрироваться, но я не могла решить на музыке или на попытке меня игнорировать.
— Ты слышал что-нибудь о моём отце? — спросила я.
— Нет.
— Ты говорил с Джулс?
— Ещё нет. Завтра.
Я скорчила гримасу.
— Ты будешь продолжать в том же духе?
Он продолжал играть.
— Что ты хочешь, Бри?
— Не знаю. Может, чтобы ты посмотрел на меня.
Картер вздохнул и посмотрел на меня пристальным взглядом.
— Так лучше?
— На самом деле нет.
Он мягко улыбнулся.
— Я не хотел.
— Я здесь не для того, чтобы бороться с тобой.
— Хорошо. Я тоже не хочу этим заниматься.
— Ладно. Прекрасно.
Картер отвернулся и продолжал игру ещё минуту, а я внутренне одёрнула себя. Какого чёрта я творила? Было очевидно, что он не хотел видеть меня рядом, и могла ли я его винить? С ним происходило так много дерьма, что парень не мог спать по ночам. Бэйсд не хотел, чтобы я была рядом, а я ещё больше раздражала его.
— Ты собираешься сидеть там всю ночь? — сказал он, прервав ход моих мыслей.
— Где ещё мне сидеть?
Он прервал игру и подвинулся на скамейке.
— Садись, я научу тебя кое-чему.
Я встала и засмеялась.
— Я так не думаю.
Линкольн указал на скамейку, и я села рядом с ним.
— Я хороший учитель.
— Я самый худший ученик. В моём теле нет ни единой музыкальной косточки.
Он широко улыбнулся.
— Могу одолжить.
Мне понадобилась доля секунды, чтобы понять подтекст.
— Как мило. Так по-взрослому, — сказала я, но не смогла не засмеяться, настолько плоская была шутка.
— Смотри, это просто. Я научу тебя играть примитивную пьеску.
— Хорошо. Но не принимай на свой счёт, если я всё испорчу.
Мужчина засмеялся и положил пальцы на клавиши.
— Вот, смотри.
Он медленно играл, а я смотрела, не совсем понимая. Картер сыграл снова, ещё медленнее.
— Ладно. Кажется, я могу сыграть, — сказала я.
— Правда?
— Не совсем. Я говорила тебе, что я самый не музыкальный человек на свете.
Он улыбнулся.
— Сюда, поставь свои пальцы сюда.
Я протянула руки и поставила пальцы на клавиши.
— Сюда?
— Нет, вот так, — я почувствовала прикосновение его тёплых и твёрдых рук, когда Картер нежно поставил мои пальцы в правильную позицию.
— А, ладно.
— Теперь нажми на клавиши.
Я так и сделала. Каким-то образом получился нужный звук, но, тем не менее, казался немного другим.
— Хорошо, — сказал он. — Теперь двигайся сюда. — Линкольн взял меня за руки, чтобы направить, и прижал их к клавишам. Он положил свои руки на мои, задержав прикосновение. Мы вместе нажали на клавиши, и звуки музыки наполнили комнату.
Я почувствовала, что у меня прерывается дыхание. Его руки прижимали мои, а наши ноги и плечи соприкасались.
— Хорошо. Теперь сюда, — сказал он, двигая наши руки и нажимая на клавиши.
— Я справляюсь.
— Не хуже, чем я, когда начинал.
— Ага, твой учитель так же управлял твоими руками?
Он улыбнулся.
— Не совсем.
Мы дважды исполнили произведение вместе, его руки направляли мои нежно, но твёрдо, наши тела были рядом друг с другом.
— Теперь попробуй сама.
Я покачала головой.
— Это будет ужасно.
— Всё хорошо. Просто попробуй.
Я поставила пальцы в нужную позицию и надавила на клавиши, двигая руки в подходящем темпе.
— Хорошо, теперь... — сказал он, когда я двигала свои руки. — Хорошо. Нажми здесь.
Я нажала, и звук получился неожиданно красиво.
— Чудесно, теперь перемести руки, — сказал Линкольн.
Я передвинула руки и завершила куплет.
Он засмеялся.
— Великолепно. Теперь ты официально сама сыграла пьеску.
Я остановилась и улыбнулась.
— Я такая талантливая.
— Ты хороша. Довольно скоро ты сможешь сыграть Моцарта.
— Ага, правильно. Я думаю, это поможет моей музыкальной карьере.
Линкольн всё ещё сидел прямо рядом со мной, наши тела были тесно прижаты друг к другу, его лицо в нескольких дюймах от моего. Внезапно я резко ощутила то, что касалась его кожи, покрытой татуировками.