— А может её бросили.
— Это интереснее. Но я выяснила, что она какое-то время одна, так что, определённо, вожделеет твой член.
Теперь засмеялся я.
— Ты тоже это заметила?
— Трудно не заметить. Она практически вешается на тебя.
— Ну, очевидно, сегодняшний день – исключение.
— Ты кажешься таким разочарованным.
— Она хорошо выглядит. Но я скорее поимел бы точилку для карандашей.
Трейси снова засмеялась, и я улыбнулся ей.
— Что ни говори, точилка для карандашей стала бы лучшей компанией, — сказала она.
Мы всё ещё смеялись, когда Джесс повесила трубку и посмотрела в нашу сторону.
— Перерыв подходит к концу, — прокричала она.
— Сэр, да, сэр, — пробормотал я.
— А ты думал, что я пытаюсь убить тебя, — прошептала Трейси.
Я улыбнулся ей, когда она встала и подошла к своим вещам, чтобы выпить воды.
Чтобы не происходило с Джесс, это меня не касалось, по крайней мере, я на это надеялся. Какая-то глупая часть меня, не переставая, думала о том, что Джесс знает о нас с Бри.
Но это было невозможно. Она никогда не оставалась на ночь, всегда уходила вечером. Должно было быть что-то ещё.
Потихоньку съёмочная группа собралась, и занятие продолжилось. Я пытался не думать о Джесс и её проблемах, но что-то не давало мне покоя. Я сосредоточился на своём задании и постарался не зацикливаться по этому поводу.
***
Я обрушился на рычаги, пинбольная машина горела как вывески на пляже. Я растворился в ярких огнях и ритмичных звуках, пытаясь выбросить всё из головы.
Что было абсолютно невозможно. Я занимался сексом с Бри прошлой ночью, уснул рядом с ней и всё, чего я хотел, чтобы это не заканчивалось. Но чувство, что Джесс всё контролирует, не давало мне покоя.
Я ничего не мог поделать. Что если она пришла рано утром и застала нас лежащими на полу? Я не был уверен в том, что Джесс не заметила, как я иногда убегаю в музыкальную комнату. Она никогда не поднималась, чтобы разбудить меня, но с ней я не был уверен ни в чём.
Я был настолько занят своими переживаниями, что не заметил, как за мной открылась и закрылась дверь.
— Эй, — сказала Бри.
Я перестал играть, мяч скатился между рычагами, а я посмотрел на Бри.
— Привет.
Она неуверенно улыбнулась и подошла ко мне. Я моргнул, а дыхание прервалось. Её волосы были длинными и пышными, а губы совершенными, а я смотрел на напряженные соски девушки, проступившие через тонкую ткань футболки и верх бикини.
— Расслабляешься? — спросила она, кивком указав на машину.
— Ты знаешь.
— Хорошо. Ещё не побил рекорд?
Я покачал головой.
— Нет. Но побью.
Воцарилась нервная пауза.
— Ну что ж, это очень странно.
Я засмеялся, а затем с улыбкой посмотрел на неё.
— Не заметил.
— Мы должны поговорить о прошлой ночи.
— Я могу бесконечно говорить, что нет, но, наверно, мне этого не избежать.
— Линкольн, ты знаешь, что это было.
— В любом случае это было чертовски горячо. Я знаю.
— Я не это имела в виду, — она посмотрела сначала в сторону, затем на пол, — не усложняй всё.
Я снова засмеялся.
— Что, ты со мной расстаёшься?
Она зло посмотрела на меня.
— Нет! Нет. Совсем не то.
— Я понял, Бри, детка. Я – это беда на твою голову. Даже если бы наши родители не были женаты, ты бы не стала путаться с «Бэйсдом» Картером.
Её слова задели меня за живое.
— Почему ты считаешь, что знаешь, чего я хочу?
— Ты хорошая девочка. Высокий средний балл, поступление в Нотр Дам, одержимость наукой. Готов поспорить, ты ночуешь в лаборатории. Всё это дерьмо, карьера, которую ты хочешь, это всё настолько политическое, насколько ты не хочешь признавать. А я далек от политики.
— Что ты знаешь о моих желаниях? — снова повторила она, ещё больше выходя из себя.
— Полагаю, ничего. Но я знаю, что из себя представляю.
— Я тоже.
— И какой же я, Бри? — спросил я, делая шаг ей навстречу.
Я видел, как у неё перехватило дыхание.
— Не нужно, — сказала она.
— Не нужно что? — спросил я, остановившись в дюйме от девушки. — Не нужно заставлять тебя произносить это?
— Просто оставим всё, Линкольн.
— Кто я?
— Оставь.
Я подошёл и коснулся её лица. Она сделала резкий вдох.
— Скажи, — прошептал я.
— Ты чёртов засранец. Ты не подходишь мне, — сказала Бри.
Я с грустью кивнул.
— Именно.
Какое-то мгновение она смотрела мне в глаза, и всё казалось идеальным. Затем я опустил руку и отошел от неё.