Когда я слышу, как хлопает дверь, я снова фокусирую взгляд на высоком мужчине, стоящем передо мной. Плечи сгорблены, рука потирает затылок, и теперь, когда ярость слегка поутихла, от него можно почувствовать исходящие волны замешательства. Я чувствую, как рука, обхватывающая мои бедра, слегка напрягается, и поднимаю взгляд в обеспокоенные шоколадно-карие глаза Бека.
— Ты в порядке? — он шепчет мне на ухо.
— Не совсем, но я беспокоюсь не о себе.
— Дай свой телефон. — Я даже не задаю ему вопросов. Я достаю свой телефон из заднего кармана и протягиваю ему. Его большая рука, обхватывающая мой iPhone, делает его похожим на крошечный конструктор Lego. Его длинные пальцы погружают меня в транс, когда он открывает мой телефон и водит ими по экрану в медленном танце, от которого у меня по коже пробегают мурашки. Я слегка подпрыгиваю, когда слышу, как звонит другой телефон. Он возвращает мне телефон, с кривой улыбкой и блеском в глазах достает свой из переднего кармана.
— Ты позвонишь мне, когда вернешься домой? Дай знать, что с тобой все в порядке, и что все остальное в порядке?
Я просто киваю головой, мое сердце так сильно колотится в груди, а разум снова и снова кричит мне бежать. В моей жизни бывают моменты, когда мне так отчаянно хочется разрушить свои стальные стены. Впустить мужчину. Верить, что они не причинят мне вреда. Но потом я вспоминаю всю боль прошлого, которую они когда-либо причиняли мне, и эти стены становятся все толще и толще.
— Как ты думаешь, может быть, ты сможешь произнести какие-то слова? — Его улыбка становится шире, когда я снова киваю.
— Э-э… да. Я дам тебе знать. — Потому что, в самом деле, что еще я могу здесь сказать? Во всяком случае, может быть, через несколько недель, когда все уладится с Из, он сможет стать желанным развлечением. Способом расслабиться и напомнить себе, что нужно еще немного наслаждаться жизнью.
Чары рассеиваются, когда Аксель делает несколько шагов назад, а затем падает на пол перед закрытой дверью. Как будто даже знание того, что она там, приковывает его к этому самому коридору. Красивый блондин, прибывший с ними, просто несколько раз качает головой и откидывается на спинку стула, как будто устраиваясь на долгое пребывание. Бек повторяет его движение и глубоко вздыхает. Конечно, эти люди знают, что здесь происходит нечто большее, чем мы. Они просто молча ждут, чтобы помочь той стороне, которая в этом нуждается.
Я не могу оторвать глаз от Акселя. Он сидит на полу, прислонившись головой к стене, с закрытыми глазами, но тело так напряжено, что нет никакой возможности, чтобы он расслабился. Я хочу ненавидеть его. Я хочу думать, что он и есть тот бессердечный ублюдок, который просто взял и бросил Иззи, игнорировал ее письма. Я хочу обвинить его в череде последовавших событий. Тех самых, которые заставляли ее думать, что он мертв последние десяти с лишним лет. Я ничего так не хочу, как подойти к этому человеку и пнуть его по яйцам, чего бы это ни стоило.
Но… но что-то удерживает меня от автоматического отправления его в ад. Может быть, дело в присутствии этих сильных мужчин, молчаливо предлагающих то, что я считаю поддержкой, или в том факте, что, когда он понял, кто такая Иззи, первое, что промелькнуло в его зеленых глазах, был шок, и, если я не ошибаюсь… любовь.
Что бы здесь ни происходило, это больше, чем кто-либо из нас осознает. Итак, зная, что мне просто придется наблюдать за тем, как все будет развиваться, как и остальным, я готовлюсь к долгому ожиданию. Как раз в тот момент, когда я собираюсь поудобнее прислониться к стене, дверь со щелчком открывается, и выходит другой мужчина, прибывший с группой. Я думаю, Грег называл его Локком. Каждая клеточка этого человека пронизана сильным предупреждением. Он кажется неприступным или, по крайней мере, это именно та атмосфера, которую он хочет излучать. Его глаза, такие темные, что кажутся черными, осматривают переполненный коридор, но приближаются к Акселю, когда он встает со своего места на полу.
Этот человек пугает меня до смерти.
— На что, черт возьми, ты так уставился, Локки? — Аксель рычит, подходя немного ближе к большому, страшному мужику.
— Я смотрю прямо на тебя, ублюдок. Это не должно быть большой загадкой, чтобы ты понял, что я смотрю прямо на твою тупую, гребаную задницу. — Его глубокий баритон прорычал эти слова. Глаза твердые, как уголь, его крупное тело напряжено и готово к драке. Я слегка отступаю назад, просто от его сильного присутствия. Несмотря на то, что его слова произнесены тихим тоном, явная сила, стоящая за ними, заставляет все инстинкты моего тела говорить мне бежать от хищника.