Бандит навзничь повалился на палубу, истекая кровью.
Краем глаза молодой человек поглядел на Абдул Разака. Тот все так же, сжимая в руке пистолет, бесстрашно стоял на палубе, готовый принять бой.
«Молодец, дядя! — оценил его мужество Бек. — Но где же твои вельможи?» — мысленно обратился он к исчезнувшим из вида сопровождавшим хозяина людям.
Наступило затишье. Шхуна все дальше и дальше отходила от берега. Стало ясно, что беглецам удалось отбиться.
Соблюдая меры предосторожности, Азат заглянул за борт. Метрах в двадцати от судна плыли к берегу остатки погони.
Глаза молодого человека и шейха встретились.
— Кто ты? — Абдул Разак смотрел на парня в упор, не мигая, точь-в-точь как во время их первой встречи.
— Я — твой покорный слуга, мой господин! — ответил Бек, невольно отводя взгляд.
— Не слишком ли много добродетелей у простого слуги? Ты и грамотен, и набожен, и бесстрашный воин?! — не поверил шейх. — Впрочем, ты спас мне жизнь, и кто ты есть на самом деле — теперь не важно! Я — твой должник!
— А кто это был? — отважился задать свой вопрос молодой человек.
— Это наемники Мехди-паши, бывшего османского наместника. Турки хотят отнять санджак и бухту Искандерун. Я знал это всегда. Но ранее они не осмеливались открыто напасть на меня, властелина вилайета, как это произошло сейчас!
Из каюты показалась голова сирийского рыбака, по-видимому старшего среди команды, со страхом озиравшегося по сторонам. Абдул Разак пальцем поманил сирийца.
— Все кончилось! Берите курс на Александретту! По прибытии в порт будете вознаграждены! — пообещал ему шейх и, не обращая внимания на подобострастные поклоны моряка, вновь обернулся к молодому человеку.
— Эта история давняя. А началась она еще в 1915 году, — продолжал свое повествование Абдул Разак, — когда османы предприняли резню армян.
Хитрый Нури-бей[12] хотел сделать это чужими руками. Их гнали без воды и пищи через мои владения в пустынные районы: Рас-Айн и Баб. Был большой лагерь и в предместьях самого Халеба. Людей уничтожали тысячами. Убивали даже женщин и детей.
Мой народ не мог спокойно наблюдать эту расправу.
Тогда я обратился к турецкому султану чтобы он разрешил использовать армян как рабочую силу. Но в окружении султана были настоящие людоеды, такие как Эйюб-бей! Этот шакал требовал только уничтожения всех!
Мои люди укрыли многих и спасли их жизни. Сегодня в Халебе есть целое поселение армян. Им разрешено строить свои храмы. Мы ведь не звери!
Азат с большим уважением глядел на Абдул Разака, который открылся ему теперь с совершенно иной стороны.
На палубе показались вельможи шейха. Беспрерывно кланяясь, они гуськом приближались к хозяину.
— Так-то вы охраняете жизнь своего хозяина?! — сверкнул глазами халебский владыка. — Трусы! Когда вернемся — всем вам воздам по заслугам!
Вельможи юлили, что-то скуля и заискивая. Абдул Разак махнул на них рукой и отвернулся к молодому человеку.
— А что хочешь ты в качестве награды? — спросил он юношу.
— Мне ничего не нужно! — твердо сказал Азат.
— Я знал, что услышу от тебя именно этот ответ! Я и раньше видел, что ты — человек благородный, доверял тебе, но не скрою — с оглядкой! Теперь же другое дело! С этого момента ты пользуешься полным моим доверием! Я рад, что не ошибся в тебе!
Азат молча, с искренним уважением поклонился шейху.
— Ты хотел стать муллой? Так знай: теперь ты — второй имам Большой мечети Халеба!
— Не знаю, как благодарить тебя, мой господин! — вновь почтительно поклонился молодой человек.
— Ты уже меня отблагодарил! — с грустью в голосе отозвался шейх, имея в виду свое чудесное спасение.
Глава 4
Первым имамом Большой, или Великой, мечети (Джамиа аль-Кябир) в Халебе был сам шейх Абдул Разак. Назначение Азата ее вторым имамом означало только одно — теперь молодой человек являлся доверенным лицом духовного лидера всех правоверных вилайета!
Вернувшись в Александретту, Абдул Разак первым делом спешно организовал погоню за людьми Мехди-паши.
— Сам паша трус и, конечно, скрывается в Анатолии, а вот его нукеров — найти и уничтожить! — напутствовал он командира отряда из тридцати конных воинов.
Владыка также пожелал, чтобы привезли в Халеб всех погибших его слуг, дабы «предать правоверных земле»! Ну и, конечно, отбить у «шайтанов» любимого коня!