Завершив религиозные темы, Азат попридержал собравшегося было уходить имама:
— А скажите, уважаемый, что это за прекрасный конь у вас на заднем дворе? — спросил он гостя с оттенком праздного любопытства в голосе. Молодой человек увидел, как побледнело лицо служителя — вопрос явно застал его врасплох.
— Мне ничего не известно ни о каком коне! — просипел он сильно изменившимся от волнения голосом.
Не обращая никакого внимания на отрицательный ответ, Бек потребовал в приказном тоне:
— Коня немедленно ко мне! Тогда я скажу владыке, что выкупил его у кочевников!
Заки молча кивнул в знак согласия, не выдержав грозного взгляда Бека.
— И еще, — голос Азата немного потеплел, — у вас есть один прихожанин по имени Берды-ока. Знаете его?
Имам еще раз кивнул, не проронив ни слова.
— Так вот, этот человек по происхождению туркмен. А туркмены — хорошие слуги! Я хочу, чтобы вы прислали его ко мне.
После некоторой паузы Бек добавил сладким голосом радушного хозяина:
— И мы непременно забудем наш разговор!
— Как же тебе удалось найти его?! — Радости шейха не было конца.
Абдул Разак кормил скакуна сахаром со своей ладони. А узнавший хозяина конь жался к нему, ласково толкая его руку влажным носом.
— Я купил его у кочевников! Они утверждали, что поймали андалузца в пустыне. Еще они говорили, будто бы сразу поняли — конь столь благородных кровей не может принадлежать простолюдину, и потому поторопились избавиться от него, выставив на продажу.
Владыка был слишком рад, чтобы не поверить в придуманную Азатом историю.
— Сколько же ты заплатил за него? — поинтересовался шейх.
— Сущие пустяки, мой господин!
— Ну если ты не хочешь денег, то хотя бы возьми, в знак моей благодарности, вот это! — Абдул Разак снял с пальца массивное золотое кольцо с сияющим изумрудом и сам надел на палец активно протестующего молодого человека.
— Вы слишком добры ко мне, мой господин! — почтительно поклонился он шейху.
— Мой дорогой, ты заслуживаешь того, что получаешь! — последовал ответ повелителя.
От неожиданности Берды-ока открыл рот — он только что услыхал из уст уважаемого имама агентурный пароль!
— Как, вы… — Туркмен был не в силах произнести столь нелепое слово — агент.
Он стоял посреди зала Большой мечети перед строгим священником, готовый упасть без чувств — столь неожиданным и фантастическим казалось происходящее.
— Надеюсь, вы не забыли, кто помог вам избежать участи вашего отца, захваченного басмачами Назарбея?
— Да, да… — пробормотал перепуганный шиит.
— Где передатчик? — с силой в голосе потребовал Бек.
— Он зарыт в саду!
— Кто знает о его существовании, кроме вас?
— Никто!
— А ваша жена?
— Она сирийка. Я женился на ней много позже, когда уже стал забывать об ужасах Туркестана!
— Туркестан — ваша родина, и там еще остаются ваши родные! — напомнил туркмену Азат.
— Да, да… — закивал головой Берды-ока.
— Надеюсь, вы не утратили навыки работы!
— Нет-нет! — поспешил заверить его бывший земляк.
— Завтра же переезжайте вместе с семьей в мой дом! Место для вас я прикажу подготовить сегодня же. И смотрите, передатчик не должен видеть никто! Теперь вы служите у меня. С вашим имамом вопрос решен. Выходить на связь будете отсюда, по моему распоряжению. И не дай вам Всевышний проболтаться хоть кому-нибудь!
На самом деле Бек был не слишком обеспокоен возможной утечкой информации от самого Берды-ока. Кто поверит человеку незначительному, и недавнему иммигранту! Да и вряд ли он сам осмелится проговориться.
Другое дело — ошибка в действиях! Почти за 15 лет спокойного существования, когда никто не напоминал ему о себе, туркмен мог совсем позабыть об элементарных правилах конспирации.
«За ним нужно как следует понаблюдать!» — решил Бек.
Продержав связного около двух недель «на карантине» и не имея больше возможности ждать: слишком уж затянулось его молчание, — он решился на радио в Центр:
«Бек — Эмиру, 08.03.37: Переведен на службу в Халеб имамом Большой мечети. Турецкие власти оказывают давление на французскую администрацию, пытаясь добиться согласия на ввод в Александреттский санджак турецкого воинского контингента с конечной целью отторгнуть этот район в пользу Турции. Если это произойдет, турецкая диаспора значительно превысит все остальные.