— Согласны ли вы бороться за народную власть?
Батырбек подошел к Бекболату и подал руку:
— Клянусь именем отца!
— Клянусь именем матери! — подхватил Амурби.
— Клянусь честью джигита! — послышался голос Исы.
— Клянемся! Клянемся! Клянемся! Клянемся! — повторили все вместе.
Слова их клятвы услышала земля и небо, их несла по ущелью река, эхом повторяли скалы. И клятва эта была крепка, как скала Яман-кая, на которой стояли друзья.
КАРА-МУЛЛА
Кеусар была дома одна, когда, постучав длинной палкой в дверь, вошел в саклю Кара-мулла. Это было так неожиданно, что хозяйка растерялась: надо бы испечь баурсак, а пшеничной муки нет.
От вороватых глаз муллы не ускользнуло ее замешательство, и он ласково сказал:
— Не затрудняй себя, Кеусар: не обязательно меня баурсаком угощать. Я зашел просто так: думаю, для души Кани почитаю Коран.
Кеусар несказанно обрадовалась:
— Ой, мулла, пусть великий аллах отблагодарит тебя за это!
Кара-мулла сделал омовение и стал читать.
Кеусар приготовила чай. Но мулла отпил лишь несколько глотков и поставил пиалу на столик. Поведя глазами по сакле, тяжело вздохнул:
— Плохие времена настали, сестра. Оллахий, плохие!
— Что и говорить! — поддержала его Кеусар, так же тяжело вздыхая.
— Люди озлобились друг против друга, — продолжал мулла. — Забывают шариат, обычаи и заветы предков. Оллахий, придет несчастье и в наш аул: не потерпит аллах отступничества от веры, всех накажет!
Кеусар горестно качает головой.
Кара-мулла помолчал. Потом, почесывая сухими пальцами реденькую бородку, сказал:
— Я не поверил, когда услышал, что сын Алима сворачивает с пути правоверных. Достойный человек был Алим, истинный правоверный мусульманин. И Кани, бывало, без совета с аллахом слова не вымолвит. Как может быть у таких родителей неправоверный сын!
Кеусар низко опустила голову.
— Он всегда слушался родителей, — сказала она. — И не может он делать плохое людям, мулла. Сердце у него доброе.
— Я не говорю, что делает он это по злобе, — мягко возразил мулла. — Жизнь, что горная тропа. На ней легко заблудиться, и я буду просить аллаха, чтобы вывел сына Алима на праведный путь… — И вдруг, впившись маленькими, острыми глазками в Кеусар, спросил: — А где он сейчас, сестра?
Кеусар потупилась под пристальным взглядом муллы.
— Разве молодых людей дома удержишь, Кара-мулла! Кажется, уехал в горы, наниматься на работу к какому-то баю.
Мулла недоверчиво покачал головой, задумался.
— Зачем далеко ехать, когда у мурзы сколько хочешь работы?
— Уж этого я, право, не знаю.
Потом Кара-мулла долго, долго говорил, что хотя жизнь нелегка, но каждый правоверный мусульманин должен помнить, что он на этом свете лишь гость. Его вечная жизнь на том свете, и потому человек тут должен делать только то, что повелевает аллах. Строго выполнять все заветы корана и шариата. Пусть сестра Кеусар напомнит об этом племяннику, потому что больше наставников у него нет. Старший брат ее, Маметали, дядя Бекболата, говорят, стал совершенным безбожником, его ждет суровая кара аллаха.
Кеусар сказала, что она день и ночь будет молить бога, чтобы он вразумил Бекболата и не дал ему ступить на ложный путь.
Мулла, сутулясь, вышел из сакли…
Бекболат действительно ездил в горные аулы. Тетке он сказал, что едет искать работу. На самом же деле ему необходимо было установить связи с нужными людьми.
Вернулся домой веселый, довольный.
— Ах, аптей, давно я не был в горах. И так чудесно поездил по горным аулам! Одна беда — работы не нашел. Но один человек все же обнадежил: обещал сообщить, как только буду нужен… Ох, проголодался я!
Кеусар поставила на столик кислого молока, подала кукурузные чуреки, а сама села прясть. В ее умелых и ловких руках веретено вертелось, словно юла, и кольцо за кольцом ложилась на него пряжа.
Сидя на низенькой скамеечке, она то и дело бросала взгляд на племянника. Наконец решилась сказать.
— Болат, а у нас был мулла. Он видел во сне мою сестру Кани, твою абай, и зашел почитать Коран. А ведь раньше не приходил, когда звали даже.
Бекболат насторожился:
— А про меня он не спрашивал?
— Спрашивал, мой милый, спрашивал!
— А что?
— Насовсем ли ты приехал. Чем занимаешься. Кто тебя навещает.