— Хорошо, только как я узнаю, на какие ты сможешь ответить, а на какие нет?!
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Действительно! Ну сморозил чепуху! Каюсь! — сказал Егор сквозь смех.
В Париж они вернулись в половине одиннадцатого вечера, и Егор, придя в гостиницу, первым делом принялся звонить Яне, в который раз, несмотря на угрызения совести, откладывая звонок Флер на следующий день. Да и не только звонок! Он отодвигал на потом все, что их касалось. Все, что совсем недавно казалось ему очень важным, о чем он не мог думать без счастливой улыбки на лице — их помолвку, предстоящую свадьбу, будущую семейную жизнь. Ведь они с Флер даже спланировали, что у них будет двое детей! А теперь? Теперь он не мог думать об этом и не знал, что ему с этим делать.
В Фонтенбло ехать больше было незачем, старая Лилиан рассказала все, что знала, и обещала позвонить в том случае, если вдруг вспомнит что-то новое. Николь предложила Егору безумный на первый взгляд план по розыску предполагаемого Ратникова.
— Надо отыскать всех Ратниковых, живущих во Франции. Будем надеяться, что с такой фамилией их много не наберется, — сказала она. — Современная компьютеризация позволит сделать это довольно быстро, следует только обратиться в соответствующее агентство, а получив адреса, разослать всем этим Ратниковым копии фотографии с каким-нибудь жалобным письмом по розыску родственников. Письмо можно написать одно, с неким обобщенным текстом, и размножить. Как знать, может, у кого-то из них и найдется такая же фотография?
Егор с восхищением посмотрел на Николь:
— И ты еще говоришь, что слава тебе не под силу! Ты же придумала гениальный план, и заметь, без особого труда!
— О! — воскликнула польщенная девушка и манерно приложила руку к груди.
Николь сообщила ему также, что у ее матери имеются какие-то документы, касающиеся коллекции, однако хранятся они в спецквартире, там же, где и самые редкие картины. Но квартира находится под охраной. Элизабет бывает там очень редко, а сама Николь и вовсе не кажет туда носа.
— До возвращения мамы я все равно не смогу туда попасть, — сказала она. — Во-первых, нам с братом это запрещено, а во-вторых, я не знаю даже, какие там коды и где хранятся ключи.
Егор вынужден был ждать возвращения Элизабет Ла-Пюрель да надеяться, что кто-нибудь из французских Ратниковых пришлет ответ на письмо. Они с Николь занялись поисками подходящего розыскного агентства, составлением письма и размножением фотографий.
Жара, раскалившая Париж, сжалилась наконец, уступив место обильному ливню, не прекращавшемуся вот уже несколько часов. И, несмотря на то что ливень принес желанную прохладу, им с Николь он спутал все планы.
Она позвонила Егору накануне вечером и предложила поехать погулять. Ей захотелось устроить ему экскурсию по набережной Сены и непременно прокатить на речном трамвайчике.
— В такую жару эта прогулка самая что ни на есть подходящая. Поехали, а то мы совсем закисли с этими картинными делами! А потом закатимся в какую-нибудь прибрежную кафешку, и я познакомлю тебя с прелестями парижской кухни.
Егор был смущен:
— Я и так запряг тебя почти на целую неделю, а уж если ты, помимо дел, еще и на экскурсию меня поведешь, не знаю, как я буду с тобой расплачиваться.
Николь лукаво усмехнулась:
— Не волнуйся, без расплаты не останешься. Я что-нибудь придумаю.
Дождь сорвал им эту запланированную прогулку, но Николь, дождавшись вечера, снова позвонила:
— Послушай, Егор, у моей подруги сегодня намечается небольшая тусовочка. Ты не мог бы составить мне компанию?
Егор растерянно молчал.
— Ну… — замялась Николь, — прошу тебя. Я хочу, чтобы ты в этот вечер побыл моим козырем.
— Что, что?
— Что, что! Я хочу козырнуть тобой перед друзьями!
— А я подхожу на эту роль?
— Вполне!
— Понятно! А кроме меня козырнуть некем?
— Ты хочешь меня обидеть этим вопросом?
— Прости, Николь, я не подумал!
— Ладно, не выпендривайся со своими извинениями! Ты прав, мне не с кем туда пойти. Сейчас не с кем! — сделала она акцент на слове «сейчас». — Но дело даже не в этом. Там будет мой бывший парень со своей новой подружкой, и я хочу показать ему, что мне на него наплевать. Для меня это важно, понимаешь?
— Понимаю! А тебе и впрямь на него наплевать или нужно только сделать вид, что наплевать?
— Думаю, твой первый вариант подходит больше, но он еще окончательно мною не утвержден!
— Ясно!