После случая в «зеленке» Бондарь перешел в так называемую группу быстрого реагирования (ГБР) «Бэтмен», которую возглавлял бывший украинский милиционер Александр Беднов (позывной «Бэтмен»). Там боевик еще раз убедился, что к обстрелам Луганска имеют отношение главари ЛНР.
Однажды я взял одного корректировщика лично. Мы его забрали, закинули «на подвал», я составил рапорт. Через три дня мне говорят, что приехали люди Плотницкого и его забрали, он уже гуляет по Луганску. Я рассказываю Беднову, а тот только рукой махнул.
То есть бойцы знали, что происходит. И что они делали?
Да ничего. А что ты сделаешь Плотницкому? До Плотницкого так никто и не добрался.
Сергей Бондарь — типичный «человек войны». Значительную часть своей взрослой жизни он провел с оружием в руках. Война была главным событием в его биографии. Вкрапления гражданской жизни выглядели блекло и служили лишь связкой между одним вооруженным конфликтом и другим.
В 1991–1993 годах Бондарь — «срочник» в спецназе в Марьиной Горке. После демобилизации полтора года работает в бобруйской милиции, в патрульно-постовой службе. Потом наступает безвременье: он перебивается случайными заработками, никак не может найти себе занятие. Об этом периоде жизни Бондарь старается не упоминать — да и нечего. Но в 1999 году происходит событие, которое во многом определит его будущее: в России к власти приходит Владимир Путин. Начинается Вторая чеченская кампания. Приятель Бондаря из России предлагает ему поехать на войну. Так он попадает в российскую армию. «Ну, по сути, это, конечно, наемничество», — признается беларус.
Отношение к личному составу в армии было чудовищное, «людей вообще не берегли». Поэтому, провоевав несколько месяцев в обычных подразделениях, Бондарь, по его словам, «пошел под ГРУ». Позже с ГРУшниками служил и в Дагестане — в 2011–2013 годах он принимал участие в боевых операциях против местного подполья. «Бегал по горам, ваххабитов ловил два года. За Россию. Осенью 2013-го вернулся — тогда как раз Майдан начинался», — вспоминает он.
В то время Бондарь устроился на работу в службу безопасности московской сети супермаркетов, зарабатывал больше тысячи долларов. Там он проработал лишь четыре месяца. «Когда началось в Украине, я все время смотрел новости по телевизору. Жена походила-поглядела. “Ну что, — спрашивает, — опять намылился на войну? Я тебя два года из Дагестана ждала, больше ждать не буду. — Но в итоге, — ладно, — говорит, — езжай”», — вспоминает Сергей.
Изначально у Бондаря была возможность поехать на Донбасс «по линии ГРУ». Предлагали, утверждает, большие деньги. «Но я не хотел связываться с “конторой”. Они ж если что такое — бросят, откажутся. Мол, не наш, не знаем ничего», — объясняет боевик. Бондарь не пояснил, почему, пройдя с ГРУшниками Чечню и Дагестан, он вдруг решил не связываться с «конторой» в Украине. Но здесь ответ на поверхности: в отличие от Северного Кавказа, теперь речь шла об операции за рубежом.
В итоге в июне 2014 года он отправился в Луганск в одиночку. Причем выбрал оригинальный маршрут: если большинство боевиков «заходили» через Изварино, Бондарь двинулся автостопом через всю Украину — Бачевск, Полтава, Харьков, Троицкое, Северодонецк. По легенде, Сергей был дальнобойщиком, у которого в Луганске осталась разбитая машина и он теперь ехал ее забирать. Правда, настоящий дальнобойщик, которого он тормознет под Полтавой, Сергею сразу не поверит. Услышав, что Бондарь едет в Луганск, он сделает вид, что ему нужно поворачивать в другую сторону и высадит разведчика ночью посреди чистого поля. «Говорил по-украински. Я сразу понял — бандеровец», — воспроизводит штамп российской пропаганды Бондарь.
Зато для всех остальных, кого по пути встречал Бондарь, легенда казалась вполне убедительной. Будущему боевику ЛНР поверили и пограничники на КПП «Бачевск», и добровольцы, что стояли на блокпостах перед Северодонецком. «Подобрал меня по дороге таксист из Северодонецка. На последнем посту останавливают нас “нацики” в балаклавах. Взяли паспорт. “Что, — говорят, — со стороны России заезжал?” — “Да, мол, дальнобойщик я, в Луганск за машиной еду”. Заставили открыть сумку. Там тельняшка. “Это что?” — спрашивают. “Да просто майка, я-то и в армии никогда не служил!” Отпустили все-таки. И только когда мы прошли блокпосты ополченцев, я признался таксисту, что еду воевать. “Блядь, — говорит, — молодец!” Денег не взял, сам снял квартиру мне в Северодонецке, даже женщину привел. На следующее утро заехал, забрал, отвез на вокзал. Оттуда — в Луганск».