В январе 2016 года пожарные прибыли на вызов о задымлении в одной из минских квартир. Там они обнаружили обгоревший труп пожилой женщины, а рядом — емкость с растворителем и свечу. Позже выяснилось, что пенсионерка подожгла себя сама, совершив таким образом суицид. Женщина состояла на учете в психоневрологическом диспансере, в квартире жила одна. Единственный близкий ее человек, дочь Надежда (имя изменено по просьбе героини. — К. А.), на похороны не приехала — она была на Донбассе, в добровольческом батальоне «Айдар».
«Из-за шизофрении матушки я подростком провела четыре года в детском доме. Когда пришло время куда-то идти учиться, там поставили перед фактом: документы уже поданы в ПТУ. Отучилась на сварщика. Снимать одной жилье дорого, а с матерью жить стало очень тяжело, и я уехала в Питер к друзьям. Оставаться в Минске мне никогда не хотелось, он слишком маленький. Правда, и в Питере не прижилась. В итоге я переехала в Киев. Это был 2012 год. Если честно, при Януковиче жилось нормально, возможностей хватало… Как только я приехала, нашла подработку официанткой — иногда за вечер по сто баксов чаевых получала. Потом устроилась продавать музыкальные инструменты, сидела в офисе за 800 долларов в месяц».
Мы говорим с Надеждой по скайпу в июне 2019-го. В звук ее голоса, низковатого, с едва уловимой хрипотцой, врывается дребезжание тарелок. Она дает интервью и одновременно моет посуду на кухне в своем доме в Буче, под Киевом. Раньше Надежда не рассказывала свою историю ни беларуским, ни украинским СМИ. Лишь однажды небольшую статью о ней напечатали в журнале для украинцев в Чехии, но в здешних широтах публикацию не заметили. И в свое время Надежде очень помогло то, что она избегала публичности. Возможно, именно эта осторожность сохранила ей свободу.
В Беларуси Надежда никогда не интересовалась политикой и не занималась общественной деятельностью. «Для этого есть специально обученные люди», — иронизировала она. До своего единственного оппозиционного митинга в марте 2014-го Надя так и не дошла. Тогда движение «Молодой фронт» (подробнее о нем в главе 5) призвало выходить к посольству РФ в Минске в знак протеста против аннексии Крыма. Но Надежду, как и остальных несостоявшихся участников, милиция еще на подходе задержала за «несанкционированное мероприятие». «Мент сказал: “Дайте этой бляди ногой под сраку”, — меня скрутили и отвезли в отделение. Там нас всех три часа мариновали. Самое смешное — повязали случайно даже пресс-атташе российского посольства, который просто за водичкой в магазин вышел», — вспоминает Надя. Впрочем, испугать подобным человека, видевшего столкновения на Майдане, было трудно. В ту зиму, почти три месяца, беларуска помогала протестующим, чем могла — и в итоге заболела. Сказалось переутомление.
Почему такой аполитичный человек, как ты, вообще оказался на Майдане?
Когда все началось, я тогда на пару дней приезжала в Минск, мама сказала: «Главное, не ходи на Майдан». Естественно, я вернулась в Киев, бросила сумку и сразу пошла на Майдан. Сначала попросили кофе-чай поразливать, потом какой-то борщ варила. Было весело…
То есть, ты находилась там за компанию?
Как тебе сказать… Ради украинцев. Моя позиция такая: раз я выбрала для жизни Украину, то я — за эту страну и за этих людей.
Расстрелы на Институтской Надежда не застала. В феврале из-за сильного кашля и высокой температуры друзья уговорили ее поехать лечиться домой. За это время Майдан закончился, Россия аннексировала Крым, а боевики Гиркина захватили Славянск. «До последнего не верилось, что будет война, что это вообще возможно… У меня не было какой-то русофобии, а просто понимание: это враг и он напал. А так, за что ненавидеть человека, который сидит где-нибудь во Владивостоке? Это глупо. Но в прицел увидим на нашей земле — убьем», — рассуждает беларуска.
В мае 2014-го Надежда вернулась в Киев и работала продавцом в ларьке. «Ко мне туда постоянно приходили знакомые еще с Майдана пацаны. Потом они уехали на войну, а на следующий день эвакуатор снес наш ларек… И я осталась без работы». Наступил август, сводки с фронта становились все тревожнее. В АТО не прекращались ожесточенные бои, говорили о присутствии российских войск. Уже был сбит пассажирский «Боинг», близился Иловайск. А у Надежды не было в Украине ни семьи, ни планов на будущее. К тому же Майдан и последующие весенние события, очевидно, произвели на молодую женщину сильное впечатление. Во второй половине августа Надя решается проведать друзей — тех самых товарищей по Майдану. Теперь они служат добровольцами в «Айдаре»[178], и беларуска отправляется на базу батальона в село Половинкино Луганской области.
178
Одно из самых известных добровольческих формирований, батальон территориальной обороны «Айдар» (в подчинении Минобороны Украины), был создан в мае 2014 года в Луганской области. Его основу составили добровольцы со всей страны, принимавшие активное участие в Евромайдане. В отличие от остальных тербатов, набором бойцов в «Айдар» занимались не военные комиссариаты, а лично командир Сергей Мельничук, бывший комендант «Самообороны Майдана». Сегодня подразделение называется 24-й отдельный штурмовой батальон «Айдар» и является частью Сухопутных войск Вооруженных сил Украины.