Демоница огляделась. Рядом с ней был лишь умирающий витязь. Она подошла к нему, присела рядом.
— Жди ее возвращения, она не дает мне власть над силой жизни, — глухо сказала пламенноволосая и повела носом, отыскивая запахи оставшихся злыдней.
Зря чародейка предлагала им просто уйти, впрочем, что от нее ждать, она тоже всего лишь человек, которому дана власть управлять силами, создающими мир. Слабый уязвимый человек. Надо найти и уничтожить. Демоница двинулась на запах страха злыдней. Ее они действительно боялись.
Радмир смотрел вслед, удаляющейся демонице, продираясь сквозь пелену боли. Конечно, у него не было шансов против этих, но стоять и смотреть больше не было сил. А сейчас на его душе был покой- живая. Витязь любовался гибким стройным телом, реющими по ветру языками пламени, заменяющими сейчас Белаве волосы.
— Всегда хороша, — шепнул он и потерял сознание.
Из спасительно забытья его вытащил голос Дарислава.
— Радмир, — тревожно звал товарищ. — Ну, что ж ты полез, дурень.
— Что с ней? — хрипло спросил витязь, морщась от боли в кровоточащих ранах.
— Она их по запаху находит, — ответил Дарислав. — Восьмерых сожгла, двое сбежали. Как ты?
— Кажись, отхожу, — слабо улыбнулся Радмир. — Скажи ей…
— Сам скажи, вон идет, — и витязь услышал, как его товарищ побежал к кому-то. — Помоги ему, Белавушка, ты ведь можешь.
— Я нет, — ответил глухой голос. — Она может.
— Вы ведь одно, разве нет? — удивился старый воин.
— Почти. Но мне недоступна сила жизни.
— Так пусть вернется чародейка! — закричал Дарислав. — Он же умрет.
— Не могу, — ответила демоница. — Она молчит. Нам надо уходить отсюда. Бери лошадей, я витязя возьму.
Демоница подошла к Радмиру, который смотрел на нее со слабой улыбкой. Она присела рядом и погладила его по лицу. Мужчину было очень жалко, такое человеческое чувство. Значит хозяйка где-то рядом. Надо успеть перейти, пока она не вернулась. Человеческих сил не хватит на все, а спешить надо, она чувствовала. Что-то тревожило демоницу, заставляло оглядываться и чего-то ждать. Она чувствовала… Странное чувство томило ее, будто ожидание того, кто звал ее последние мгновения. Нечто молило ее: "Дождись". И ждать демоница ничего не собиралась. Она аккуратно подхватила на руки витязя. Тот сморщился.
— Не стыдись, — сказала демоница. — Я сильней тебя. Нам надо спешить.
Она зашептала и распахнула невидимую дверь. Порыв ветра ударил в лицо, взметнув пламя — волосы. Демоница повернулась и увидела бледное лицо Дарислава, сидящего на своем коне и ведущего в поводу их лошадей. За домом собирались люди, следящие за ними со страхом и… надеждой.
— Ступай в проход, — велела демоница Дариславу. — Я не могу его вечно держать открытым. Она теряет слишком много сил. Поторопись.
Дарислав сглотнул и шагнул в проход навстречу завывающему ветру, следом вошла демоница с бледным мужчиной на руках, и проход исчез. Сельчане так и не проронили ни слова, глядя на опустевшее подворье.
Катай тревожно следил за дорогой, прячась между деревьями. Гном и богатырь кидали камешки, замеряя, кто кинет дальше.
— Пузан, — возмущался Гурди, — ты пальцем камень сдвинул, я видел!
— Да ты что, клоп! — горячился Гарко, — коль нормально кинуть не можешь, то и не садись играть, а честного человека обвинять не смей!
— Жулик! — кричал гном.
— Пройдоха! — стучал кулаком по земле богатырь.
Вдруг по роще пронесся порыв ветра, и прямо из воздуха появились Дарислав с лошадьми и демоница с Радмиром. Катай кинулся к ним, следом за ним Гарко, а Гурди отркрыл рот и тыкал пальцем в демоницу.
— Де-де-демон, — заикался он.
— Белава это, — бросил ему Гарко.
Демоница аккуратно положила витязя на землю, облегченно вздохнула, и ее контуры начали таять, пока перед путниками не предстала бледная шатающаяся Белава. Она опустилась на колени перед Радмиром, положила ему на грудь дрожащую руку, вторую опустила на землю, пытаясь пополнить запас силы.
— Не надо, — простонал тот. — Ты итак без сил. Сколько можно спасать меня.
— Я и там тебя два раза к жизни возвращала, — улыбнулась девушка и пустила через себя силу.
Ее спутники смотрели, как затягиваются страшные раны витязя, как краска возвращается на его лицо, и как скривилась Белава, принимая чистую силу этого мира, не успевая ее подстроить под себя. Когда глаза витязя стали ясными, она откинулась назад, отрывая руку от земли, будто та горела огнем. Искаженное болью лицо стало пепельного цвета, и девушка потеряла сознание.