— Когда-то Благомил, божок, о котором я рассказывала, штуку одну проделал. Он рать свою в пространстве скрыл. Даже царские чародеи видели расстояние меньше, чем оно было на самом деле, а потом хоп, и будто покрывало сдернули. А там войско великое. И вот подумалось мне, что я могу сделать тоже самое, почти тоже самое. Построю-ка я обманку. Наоборот увеличу место, пусть видят воев, коих и нет тут. Демон говорил, что рать у Милавы большая будет, так пусть думают, что у нас еще больше.
— Думаешь, остерегутся? — задумчиво спросил Дарислав.
— Напугаем так уж точно, — засмеялся Радмир. — Змеюка силы малые ждет, нас и набирается тысяча, не больше. Но пусть не ведает о том ее орда, осторожней будут.
Белава улыбнулась и повернулась в сторону лагеря, начиная творить небывалое в этом мире ни разу. Изумленные взоры смотрели, как Поле увеличивается на глазах, как загораются позади них костры, ставятся шатры, и бродят дружинники в незнакомой одежде.
— Наших я сотворила, — пояснила Белава. — Вон видите громила в темно-синем кафтане с кострами на руковах? Это Добрыня, князь из Пустошева и дружина его.
Изумление все более росло, когда великан распахнул руки и проорал кому-то громоподобным голосом:
— Здрав будь, друже! — и сжал в своих медвежьих руках тоже немаленького воина. — Испей чарку за славный бой, чтобы змеюка та окосела.
— За такое грех не выпить, — откликнулся воин.
На чародейку потрясенно взирали все, а она самодовольно усмехалась, потом не выдержала и засмеялась.
— Морок это из призрачного села. Он такой, что ему верят все, невозможно не верить. А рать моя будет вести себя так, будто живые, только с вами говорить смогут очень мало, а вот друг с другом запросто и много. У них своя жизнь, которую я помню. Это лагерь, что стоял под Полянией. Призраки приняли то, что я знаю о них.
— А это кто? — полюбопытствовал Катай, глядя на черноволосого красавца.
— Ярополк, — грустно вздохнула чародейка. — Тысячник из града Берестова. Вон и шатры их.
— А это? — теперь спросил Гарко, указывая на потерянного седого мужика в одних подштанниках.
— Высший чародей, — расплылась Белава в широкой улыбке. — Милятин, главный в дружине чародеев.
— По что ты его так? — хохотнул Радмир.
— Ругаться меньше будет, — мстительно ответила девушка и одела призрачного Милятина в его кафтан.
Тот сразу подбоченился и пошел в глубь лагеря. Даже Руалар был впеч атлен, что уж говорить об остальных ратниках. Теперь они верили, что перед ними великая чародейка и прониклись мыслью, что все будет хорошо. Единственное, что оказалось удручающим, это молчание темных альвов. Воины они были известные, хоть и жили под землей. Да и силами своими были наполнены.
— Знать бы, когда Милавка подойдет, — помечтал Гарко.
— Коль донесут ей об этой рати, — Катай кивнул на морок, — еще и убоится.
— Явится, — убежденно сказал Руалар. — Ей деваться некуда. Или сюда войско пригонит, или к Башне пойдем.
— А демон? — спросил Дарислав. — Одолеет его Белава?
— Нет, — честно призналась чародейка и улыбнулась. — Он сильней всех нас вместе взятых, я ничего не могу сделать. Но кой-чего надумалось, — она подмигнула оторопевшим мужчинам и пошла к своему мороку.
— Демон ей не опасен, — ответил Руалар, более ничего не объясняя.
— Ой, Радмир, — воскликнул какой-то мужик, смотревший на призрачных союзников. — Смотри, там ты, только одет иначе и коня ведешь альвийского.
Радмир вскинул голову и встретился взглядом с другим Радмиром, который вел в поводу дымчатого альвийского жеребца. Воин- странник повернулся к приближающейся к нему чародейке и до них донесся голос, так похожий на голос витязя:
— Лебедушка, — сказал призрак и нежно улыбнулся.
— Утешение себе создала, — скривился витязь. — Во плоти ей мало.
— Смотря кого, — ответил альв и пошел к чародейке, не сводящей взгляда с призрачного Радмира, оставив витязя хмуриться.
Альв встал рядом с Белавой, и призрак поклонился ему. Еще неожиданней стало, что чародейка шагнула к призраку, и он провел рукой по ее лицу. Жеребец встал рядом с мужчиной, и Белава потрепала его.
— Но как? — восхищенно спросил альв.
— Они делают то, что вы ждут от них, — ответила чародейка, и призрак улыбнулся, положив руку на плечо девушки, приведя Руалар окончательно в замешательство. — Ты знаешь, что Дымка должен быть живым, и я знаю, вот он и становится плотным.
— Белава, вражья дочь! — разнесся женский голос над призрачным станом.