Белава смотрели на шаманов и видела, что они впали в транс, глаза их закатились, тела задергались в диком ритме. Волх пропел последнюю фразу, и она громом разнеслась над старым капищем. Шаманы схватили ножи, нагнулись над мисками и махнули ножами себе горлу. Девушка закричала…
Змейка продолжала лететь вперед, все громче заходясь от шипения.
— Она в опасности, она в опасности, — твердил Радмир, бросая взгляды на вспыхнувший перстень. — И меч это знает.
Дымка, поддавшись настроению своего наездника, летел так быстро, как никогда. Уже и альвы, и оборотни остались позади.
— Выдюжи, друже, — молил воин, — выдюжи, родненький.
Конь молча несся вперед, а мужчина тихо постанывал от страха за свою вздорную глупую деревенщину.
— Дурак, дурак, какой дурак, — ругал он себя. — Ну почему это сказал, почему обидел. Зачем отгораживаюсь, почему так легко отдаю тысячнику? Он же не подходит ей, закроет в доме, не отпустит, а ей свобода нужна… Дурак, законченный дурак. Я скажу ей, все скажу, откроюсь, а там будь, что будет. Вот только вырву ее у смерти, смерти не отдам!
Впереди показался оранжевый блик огня. Змейка взвилась и полетела по земле серебряной молнией. Вот уже стал различим круг света, и сидящие по кругу люди, до него донеслись глухие удары в бубны, потом вскрик и тишина, люди попадали ничком вперед. Он был уже так близко, что увидел нож, занесенный над кем-то, лежащим на большом квадратном камне. Лезвие сверкнуло, и он заорал. Впереди всколыхнулись тени, и красные глаза понеслись ему навстречу. Рука с ножом дрогнула и замерла. Этого было достаточно, чтобы змейка скользнула между Зверями и влетела в круг огня, взвилась по телу колдуна и полоснула острым телом руку с ножом.
— Ну уж нет, — взревел беловолосый колдун и перехватил нож другой рукой, спеша опустить его на горло бледной кричащей девушки.
Дымка взлетел над прыгнувшими Зверями в длинном прыжке и оказался рядом с беловолосым.
— Не тронь, — заорал Радмир, прыгая на колдуна.
За капищем завыл о, зарычало, засвистело. Подоспевшие альвы и оборотни сцепились с черными тварями. Радмир ничего этого не слышал, он схватил колдуна за горло, но тот вывернулся и отскочил в сторону. Радмир взметнул нож, но колдун оказался быстрей. Он выставил руку и из нее вылетела голубая молния, пронзившая воина-странника. Он покачнулся назад, стремясь закончить бросок, но ноги его подогнулись, и Радмир рухнул на землю, охваченный голубым пламенем.
— Радми-ир! — заорала Белава, не веря в происходящее.
Змейка уже проползла по ней, срезав веревки. Девушка вскочила с камня и, забыв о своей наготе, бросилась на Волха. Она занесла меч и рубанула по вновь взметнувшейся руке. То ли ярость, то ли Зверь придали ей сил, она вцепилась в скрючившегося колдуна и швырнула его в малый круг огня. Змейка ранила ее, когда срезала веревки, и вместе с Волхом в круг полетела капля ее крови, и врата открылись. Земля разверзлась, но тут же раздался гневный рев обманутого демона, получившего вместо обещанной крови, которая должна была выпустить его, корчащегося в огне Волха. Колдун вскинул на Белаву глаза, наполненные ужасом, и провалился в разверстую бездну. Следом за ним полетела рука, отрубленная чародейкой, и земля сомкнулась. Воздух наполнился воем, в таком количестве, что земля вздрогнула.
Белава кинулась к Радмиру. Она снесла с его тела голубой огонь, и нагнулась над воином. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Живая, — произнес он слабым голосом, улыбаясь. — Лебедушка моя, любимая…
Глаза закрылись, и голова свесилась набок.
— Никуда ты от меня не денешься, гадкий, противный насмешник, — сказала она глотая слезы.
Девушка положила ему руки на грудь, закрыла глаза, и жизненная сила потекла к Радмиру мощным поток ом, исцеляя и даруя жизнь.
Она даже не заметила, когда на старое капище вошли альвы и оборотни, не заметила, когда Баэлиан начал читать свое заклинание, и искорки запорхали вокруг нее, укрывая обнаженное тело одеждой. Не слышала она, и когда подоспели остальные, она лежала совершенно обессиленная на теле спящего воина.
Пришла в себя она уже в Пустошеве. Рядом сидели Полонея и учитель.
— Она открыла глаза, — радостно воскликнула княжна.
— Ну, здравствуй, девочка моя, — сказал Дарей, улыбаясь ей. — Спасительница ты наша.
— Ну, что вы, мастер, — покраснела она и тут же вспомнила все, что случилось на капище. — Радмир! Что с ним?
— Жив и здоров, благодаря тебе, сейчас с альвами во дворе играет в чурки. — ответил учитель, и она облегченно выдохнула.