— Я ничего не понимаю, Дарей, — говорил он. — Я три раза туда приходил, людей спрашивал, ничего. Но ведь Бала не мог ошибиться. Он оттуда еле ноги унес, весь в крови ко мне явился, еле отходил.
— Хм, — промычал чародей, а Белава превратилась в слух. — А что с нечистью?
— Прямо напасть пошла, что подтверждает слова Бала.
— Там ведь древние капище было? — снова спросил Дарей.
— Да, но его давно забросили, еще после Великого Огня.
— А ты на месте этого старого капища был?
— Был… правда, днем.
— Это не важно. Сходи еще раз. Я тебе амулет дам, он поможет уловить, есть там сила или нет.
— Дарей, там же капище было, конечно, сила есть. Я ее итак чувствовал.
— Не то, не то это. Если там темное дело затеяли, то ты не почувствуешь ничего, амулет поможет… но я не уверен.
— А если подтвердится?
— Тогда вестника посылай, а присоединюсь.
— Так может сразу поехать? — спросил Радмир, как показалось Белаве, с надеждой.
— Нет, старый мой товарищ, не могу я сейчас ехать. Жду вестей из Полянии. Что-то там происходит, а что непонятно. Вот послал туда Лихого с его ребятами.
— А что в Полянии? — Радмир был явно заинтересован, Белава тоже.
Полян ия- это сопредельное с Семиречьем государство, совсем маленькое государство. Белава там никогда не была, но отец иногда имел дело с полянами. Он их не любил. Приезжали к нему одни и те же люди, делали заказы на оружие. Кузнец старался выполнять заказы быстро, делал, что просили и не больше. Для тех же загорных он возился подолгу и с удовольствием, делая оружие настолько великолепным, что заказчики подолгу рассматривали, цокали языками и с удовольствием выкладывали деньги сверх запрошенной цены. Впрочем, отец не всегда брал. И в Загорье ездил с удовольствием, а в Полянию уезжал недобрый, а приезжал совсем злой. Пил несколько дней и говорил, что больше туда ни ногой. Выходит недаром батюшке так это государство не нравилось. Вот бы посмотреть на него, мелькнула мысль в юной девичьей головке. Она побольше приоткрыла окошко и свесилась, чтобы лучше слышать.
— Такие вот дела, друже, — вздохнул чародей, и Белава поняла, что за своими мыслями упустила что-то интересное. Тут скрипнула ставенка, и девушка вскрикнула и покачнулась, хватаясь за стенку.
Мужчины подняли головы. Губы Радмира расползлись в ехидной улыбке, и девушка подумала, что сейчас, вот прямо сейчас, она его точно убьет.
— Ты никак, девица, душегубица? На нас свой меч испытать решила? — весело крикнул он, только сейчас Белава заметила, что одной рукой она держится за стенку, а второй, которая свисала из окошка, сжимает меч, игравший бликами.
— Белава, что это ты там делаешь? Подслушиваешь? — возмущенно спросил чародей.
Белава зажмурилась от ужаса. "Сейчас он меня выгонит, как пить дать выгонит", — мелькнула страшная мысль.
— Нет, — пискнула она, — я меч хотела лучше разглядеть, за окном светлей, чем в светелке. А я ничегошеньки не слышала, совсем-совсем. Даже не знала, что вы там говорите.
— Ай, врешь, — Радмир прищурился.
— Убью, — коротко бросила девушка.
— Еще бы, вон уже и меч приготовила, — засмеялся воин, — Что-то мне страшно, чародеюшка, кого в доме своем приютил, ай-ай-ай.
Глаза Белавы сузились, губы поджались, были б крылья, так бы и кинулась на этого… Но крыльев нет, а чародей есть, и злить его нельзя, выгонит.
— Спустись-ка, — позвал Дарей.
Вот прямо сейчас и прогонит, мрачно подумала девушка и поплелась вниз. Чародей с товарищем стояли на том же месте. Они внимательно следили за приближением новой ученицы. Белава решила принять удар судьбы с гордо поднятой головой, но хватило ее гордости ровно на дорогу, когда до чародея, почему-то смотревшего на нее возмущенно, оставалось несколько шагов, она снова перепугалась. Губы предательски задрожали, и на глаза начали наворачиваться слезы.