Ничего, ещё лет тридцать напряжённых трудов и на этой планете появится стабильная кислородно-азотная атмосфера, замёрзшая тысячелетия назад вода выйдет из подземных каверн, а затем всё пойдёт по традиционному сценарию: РНК-посев, стимуляция гиперэволюции по одному из земных «дарвиновских» типов, широкая колонизация человеком. Век-полтора спустя к Содружеству присоединится зелёный мир, некогда являвшийся холодной каменной глыбой с непригодной для дыхания газо-воздушной смесью. Ничего не поделаешь, планет, подобных Афродите или почти позабытой Земле, невероятно мало, а терраформирование требует огромных усилий и длительного времени…
Вернёмся, однако, на «Эквилибрум». Поначалу всё шло как по маслу — погрузка в доках станции «Хаген» закончилась благополучно, шлюзы задраены, диспетчер Центра Транспортного Контроля сообщил, что коридор до точки перехода свободен и пожелал счастливого пути, отошли причальные балки. Колоссальное судно со скоростью улитки поползло прочь от ещё более внушительного «Хагена». Под стальной утробой транспорта плыли жемчужно-седые облака Аврелии, единственной обжитой планеты вращавшейся вокруг оранжевого карлика Эпсилон Эридана.
— Начинаю разгон, — сообщил искусственный разум корабля. — Пристегнись, незачем рисковать.
Отношения с ИР у меня свойские, я знаю его с детства, со времён, когда мой отец начал брать наследника с собой в космос. Невидимое существо, обитающее в недрах бортового компьютера, уже тогда было членом семьи. Искусственный разум меня обучал, воспитывал, развлекал, именно благодаря ему отец доверил мне первый самостоятельный полёт уже в четырнадцать лет. С тех пор, конечно, я стал постарше и поопытнее.
Скажете, что мальчишка без лётной лицензии, образования пилота и сколь-нибудь достаточных навыков не вправе управлять тяжёлым судном? Что это противоречит всем возможным правилам и инструкциям? Всё правильно, но я вырос на «Эквилибруме» и считал родным домом именно корабль, а не маленькую виллу с садиком на окраине Аврелианской столицы, где оставались мама и сёстры, дожидавшиеся наших возвращений из бесконечных рейсов.
Три века назад начала формироваться каста «людей космоса», тех, кто проводил в полётах больше времени, чем на родных планетах. Таких как мы немного, несколько десятков тысяч на всё многомиллиардное Содружество — владельцы частных судов и орбитальных перевалочных баз в Протекторате да независимые исследователи, на свой страх и риск гоняющиеся за сомнительными тайнами нашего рукава галактики. Подобная самодеятельность, кстати, официальными властями категорически не одобряется, карантинные службы не дремлют, а несанкционированная высадка на поверхность неизученных миров влечёт за собой ответственность в виде нешуточных штрафов, возможного ареста корабля, а то и тюрьмы — у нас до дрожи в коленях боятся вирусов инопланетного происхождения!
Человека, однако, не исправишь, а наше любопытство неискоренимо. Между прочим, большинство самых значительных открытий последнего времени было сделано именно частными лицами, нельзя недооценивать инициативу людей, не скованных по рукам и ногам государственной бюрократией и неисчислимыми запретами. Я, к счастью, излишней тяги к рискованным авантюрам не испытываю, вполне хватает основной работы…
— Семь минут до точки перехода, — продолжал извещать ИР. — Как долго мы пробудем на Бекруксе? Надеюсь, ты не собираешься высаживаться на планету?
— Боже упаси, — я покачал головой. — Голые скалы, ледяной ветер, аммиаком смердит так, что никакие осмотические маски и фильтры не спасают! Двое суток на разгрузку, и домой. Вернее, на Сириус-Центр, у нас ещё три заказа в очереди. Это почти полмиллиона марок чистой прибыли, всё-таки правительственный контракт. Можно будет от души покутить на Нуово-Корфу.
— Тебе не надоело летать в полном одиночестве? — искусственный разум снова завёл старую песенку. — Корабль рассчитан на семь членов экипажа, а ты предпочитаешь моё скучное общество.