— Я тоже.
— Нет, дорогая моя, — Карраго, наконец, выбрал первый мешочек и, ткнув в котелок, велел: — Подай, будь добра.
Миара спорить не стала.
— Ты пережила срыв. Это весьма опасное для мага состояние, когда и разум, и тело вплотную подходят к грани. А наше тело, сколь бы странно это не звучало, обладает собственным разумом… точнее не совсем разумом. Главное, оно не хочет умирать. И защищает себя. И своего не сильно умного хозяина, выставляя некоторые временные ограничения. Именно поэтому твоя сила тебе сейчас недоступна.
Миара проворчала что-то невразумительное.
— И будет недоступна еще дней пять или десять. До тех пор, пока организм не сочтет, что используя её, ты не угробишься. Полагаю, есть некая защита и для разума. В момент срыва маг почти беспомощен, а вот после… — в котелок Карраго плеснул воды. В воду же добавил пару капель из темной бутыли. Резко, невыносимо запахло анисом.
Миха даже чихнул.
И чуть отодвинулся.
—…давно отмечено, что после срыва маг впадает в специфическое состояние…
— Пограничье?
— Именно, девонька моя. В нем даже думать сложно, поэтому ты и не сообразила.
Миара насупилась.
Но молча подала сверток, причем до того, как Карраго попросил.
— Вот, постепенно работа разума налаживается…
— А я? — уточнил Миха. — Или вот он…
— Вы оба — измененные. А одно из первых изменений, с которых, собственно, во многом процесс и начинается, это своего рода защита… разума. Она не слишком совершенна, но вспомни, ты ведь больше не считаешь меня другом?
Карраго осклабился.
А Миха вздохнул. Вот ведь… нет, поделиться чем-нибудь этаким не тянет, да и парнем славным он не кажется, но и раздражения не вызывает.
В котел полетели какие-то лепестки.
Листочки.
— Изменение — процесс долгий и дорогой. Как правило работать начинают с объектами, которые предназначены служить кому-то. А если так, то зачем этому кому-то тот же наемник или телохранитель с открытым разумом?
Звучало донельзя логично.
— Три капли настойки болиголова…
— В исходном рецепте его нет!
— Несомненно. Но поверь, он тут нужен, как и вытяжка из мозга пустынной ящерицы.
— Она же…
Маги перешли на шепот, что-то обсуждая, несомненно важное. Причем Карраго даже слушал, кивал и лишь потом возражал. Но тихо. Нет, расслышать можно было бы.
Застряли.
В этом вся правда.
Бросить? Миха не позволит. Мальчишку. И девочку, которая вон даже клубочком свернулась, прижалась к Джеру. Мага тоже… пусть не друг, но это свинство, бросать беспомощных людей.
— Что вы собираетесь делать? — Миха понял, что вот он лично понятия не имеет, что делать.
Был бы кто-то… овеществленный, вроде вчерашних мертвецов, тогда понятно. Убил, одолел или еще чего, и ты молодец. А тут как?
Лежат.
Спят.
Сказка, мать его…
— Для начало попробую сварить одно зелье… его используют, чтобы пробудить от наведенного сна.
— А…
— А его в свою очередь используют, к примеру, на раненых. Во сне многие раны заживают быстрее. Да и менее мучительно. Впрочем… вариантов множество, но зелье хорошее.
— А если не получится?
— Что ж… — Карраго разом посерьезнел. — Тогда признаем, что столкнулись с неразрешимой проблемой. Впрочем… будет еще один вариант.
И как-то так на Миару поглядел, что та с лица спала.
— Нет, — она покачала головой. — Я скорее их добью, чем…
— Тогда будем надеяться, что зелье выйдет. Нам нужен огонь.
Костер горел на краю обрыва. Зелье кипело, источая на редкость отвратительные ароматы. Миара иногда помешивала его тонкой палочкой, которую вытаскивала, и тогда за нею тянулись темные густые нити. Она же подносила палочку к носу и принюхивалась.
Миха маялся чувством собственной бесполезности.
Он занял место на краю, чтобы видеть и магов, и спящих детей, и заодно уж лес, который манил близостью и понятностью. Но в лес ушел Тень, сказав, что надо осмотреться. А бросать их тут одних — не дело.
Вот Миха и сидел.
Маялся.
Ждал чего-то.
И заодно прислушивался. Не он, Дикарь, который очнулся-таки и был явно недоволен происходящим. Точнее даже тем, что ничего-то толком не происходило. Он слушал лес, отмечая, что лес этот мертв.
Ни птиц.
Ни зверья мелкого.
Разве что нежить, которую Дикарь тоже чуял, но как-то не воспринимал, что ли.
— Почти уже, — сказала Миара, опуская палку. — Кровь нужна.