"Сколько же прошло с тех пор, когда я спал, спал по-настоящему?" задавал себе вопрос Вэлкорт. Теперь он понимал, как этот кабинет убил Президента так быстро.
После Арчера была телефонная конференция с русскими, французами и китайцами, потом брифинг Рокермана и Седдлера. Рокерман отмел незарегистрированные разговоры взмахом руки. Слишком много бюрократии! Вэлкорту понравилось это, но в его сознании все еще крутился брифинг.
Что, черт возьми, имел в виду Рокерман, когда сказал, что О'Нейл нашел способ производить Поли Джи в большом количестве? Что это такое, Поли Джи? Их объяснение только затуманило его мозг.
И Седдлер, сидящий здесь же, покивал головой и сказал, что при других обстоятельствах О'Нейл наверняка бы получил Нобелевскую премию!
Боже правый! Молекулярный биолог сходит с ума и в секрете ставит весь мир на колени.
Седдлер и Рокерман сидели прямо здесь, в его кабинете, и спорили. Седдлер спрашивал:
- И где же он найдет природную ДНК для того, чтобы вызвать полимеризацию?
- Очевидно, он нашел способ!
Что это, к черту, означает?
- Тогда как он сделал свою ДНК биологически активной? - спросил Седдлер.
У Вэлкорта была такая память, что он мог воспроизвести такие разговоры слово в слово, но воспроизведение не разъясняло того, что он слышал.
- Помните, что он был еще и фармаколог, - сказал Рокерман.
Фармаколог. Вэлкорт знал, что это такое. Он проклял тот факт, что не счел нужным в университете прослушать больше научных курсов. Тарабарщина!
- Это фантастика! - сказал Седдлер. - Этот человек способен работать с полимерами на самом тонком уровне.
- И не забывайте, - напомнил Рокерман, - что он нашел места в цепочке, управляющие последовательностью, в которой составляются мономеры. А ведь речь идет о гигантских молекулах.
- Послушайте, - сказал Седдлер, - мы должны найти этого человека и оставить его в живых. Боже! Какая информация содержится в его голове!
Учитывая свое раздражение, Вэлкорт прервал их очень деликатно.
- Джентльмены, вы не возражаете, если я включусь в вашу дискуссию? Предполагается, что вы вводите в курс дела Президента.
- Простите, сэр, - сказал Седдлер. - Но оба мы ошеломлены тем, как О'Нейл легко манипулировал соединениями с пептидной связью в...
- Что такое пептидная связь, черт возьми?
Седдлер взглянул на Рокермана, который пояснил:
- Это основной тип связи в спирали ДНК, мистер Президент. Она работает подобно замку-молнии, начинаясь с аминокислоты валин на одном конце цепочки и закрывая звено за звеном до тех пор, пока молекула не будет закончена.
- Я понимаю примерно четверть того, что вы только что сказали, произнес Вэлкорт. - А это означает, что я не понимаю ничего!
Они услышали в его голосе раздражение и злость.
Рокерман нахмурился.
- Сэр, О'Нейл создал специальный вирус, а может быть, и более чем один.
- Наверняка, больше, чем один! - сказал Седдлер.
- Вполне возможно, - согласился Рокерман. - Он создал его, чтобы заразить им определенную бактерию. Когда бактериальный вирус заражает бактерию, формируется РНК, которая похожа на ДНК вируса, а не на ДНК хозяина-носителя. Последовательность нуклеотидов в этой новой молекуле ДНК является комплиментарной по отношению к ДНК вируса.
Седдлер, видя сердитый блеск в глазах Вэлкорта, поднял руку.
- Сэр, О'Нейл нашел генетическую запись у человека, которая задает, что зародыш будет женского пола. Он создал болезнь, которая связывается с этой записью.
Это Вэлкорт понял. Он кивнул.
- Хаддерсфилд подтверждает, что существуют бессимптомные носители этой чумы, - добавил Рокерман.
- Она заражает мужчин, но не убивает их, вы это имеете в виду?
- Да, сэр.
- Тогда почему же вы так и не скажете? - Вэлкорт сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Черт возьми этих ученых с их тарабарщиной! - А каковы симптомы у мужчин? - спросил он.
- Мы еще не уверены, сэр, - сказал Седдлер. - Может быть, что-то вроде сильной простуды. - Он издал нервный смешок.
- Не думаю, что это подходящая тема для юмора, - сказал Вэлкорт.
- Да, сэр! Вы правы, сэр, конечно нет!
Рокерман продолжил:
- Эта болезнь блокирует или изменяет запись ДНК, задающую разницу пола, и последствия этого оказываются летальными.
- Как он мог знать, что сделает именно это? - спросил Вэлкорт.
- Мы не знаем, как он испытывал это. Мы не знаем очень многого, но нам уже видны основные черты, - сказал Рокерман.
- Какие основные черты, и как они работают?
- Я говорю об основных чертах исследования О'Нейла, сэр, - сказал Рокерман. - Мы знаем кое-что о его лаборатории... до того, как он уехал в Сиэтл. Были друзья, которые навещали его. Мы знаем, что у него был компьютер.
- Его химические методы были, по-видимому, безошибочными, - сказал Седдлер. - Например, он должен был пользоваться бактериальными энзимами, полученными неизвестно как, но мы вынуждены все время помнить, что он занимался исследованием ДНК в течение пяти лет до трагедии в Ирландии.
Вэлкорт переводил взгляд с одного мужчины на другого.
- Какое чертовское невезение, что такой уникальный человек действовал под влиянием таких побуждений!
- Люди Бехтеля сделали анализ, - сказал Седдлер. - Они говорят, что это должно было когда-нибудь случиться. О'Нейл не был настолько уникален.
Вэлкорт ужаснулся.
- Вы считаете, что эту ужасную вещь мог сделать любой человек?
- Не просто один человек, - сказал Рокерман, - а все возрастающее число людей. Распространение знания о том, как это было сделано, и еще упрощение методов, да плюс доступность сложного оборудования для любого человека, имеющего деньги... - Он пожал плечами. - Неизбежно в том мире, в котором мы живем.
- Неизбежно?
Рокерман сказал:
- Посмотрите на его лабораторию, особенно на компьютер. Он должен был сохранять химические фракции для дальнейшего использования. Любая хорошая лаборатория так поступает. И он использовал свой компьютер для ведения каталога и для анализа. В этом нет сомнения.