Джон понял, что существует огромная и весьма существенная разница между счастьем и удовлетворением. О'Нейл-Внутри мог быть удовлетворен тем, что было сделано, даже если это не принесло ему счастья.
- Что ты чувствуешь теперь, Джон? - спросил Херити.
- Это не приносит мне радости, - ответил Джон.
- Черный день, - добавил отец Майкл.
- Сейчас ты выслушаешь его? - поинтересовался Херити. - Единственными католиками там были машинисты и конюхи, люди тяжелого физического труда. Кучка помещиков-протестантов ответила за свои злодеяния, а священник расстроен.
Голос отца Майкла зазвучал громче.
- Они были убиты! Зарезаны, как скот - ножами, вилками, забиты до смерти или задушены голыми руками. Не было ни единого выстрела.
Херити посмотрел на Джона.
- У тебя нет мыслей по поводу того, что могло бы Произойти, появись среди нас сумасшедший О'Нейл?
Джон почувствовал, как молча напрягся О'Нейл-Внутри.
- Все эти смерти и без всякой причины, - продолжал Херити. - Ах да, причина была, но я соглашусь со священником: лучше было этого не делать. Херити посмотрел на отца Майкла. - Но ведь вас весьма заворожила эта картина смерти, не правда ли, святой отец? Хороший повод помолиться, стоя на коленях в грязи.
Отец Майкл шел, с трудом переставляя ноги и не отрывая глаз от земли. Внезапно он вздрогнул.
Джон посмотрел на священника и понял, что слова Херити попали в цель. Да, отец Майкл, так же, как и его церковь, относился к смерти с любовью и ненавистью. Она была для него источником могущества как для священника, но-внутреннее человеческое "я" тоже нельзя сбрасывать со счетов. Не больше, чем мог О'Нейл-Внутри. Смерть была окончательным разрушением, той степенью человеческой слабости, которая поднималась от одной иллюзии к другой, но абсолютной власти этого вмешательства нельзя избежать.
Херити смог увидеть самые сокровенные мысли!
- Это полезно, - сказал Херити, - слушать голос человека, не видя его лица. - Он снова наклонился вперед, чтобы посмотреть на священника. - Я слушал вас, Майкл Фланнери. Вы говорили об этой кровавой резне и ни слова о том, что вы понимаете наконец, почему я плюю на вашу Церковь?
Отец Майкл не ответил.
Херити ухмыльнулся и опять переключился на созерцание дороги. Было слышно, как идущий позади мальчик отбрасывает ногами камни в кустарник. Они теперь поднялись на возвышенность над потоком и увидели длинный склон там, где дорога терялась в непроходимых зарослях вечнозеленых деревьев.
- Вы сами видите, отец, - сказал Херити, - что труднее всего быть покинутым Богом. Он отказался от меня, но я от него не отказывался. Они забрали у меня религию!
В глазах отца Майкла заблестели слезы. Он подумал: "Да, Джозеф Херити, я понимаю, о чем ты. Я знаю всю эту физиологию, ко горой меня обучили в семинарии. Ты скажешь, что Церковь заменяет мне секс. Это та любовь, которую я никогда не смог бы найти у женщины. О, я понимаю тебя. Это новая Церковь, которую, по твоему мнению, мы имеем, а не женщина для любого из нас".
Сам не зная почему, отец Майкл почувствовал, что слова Херити прибавили ему сил.
- Спасибо тебе, Джозеф, - сказал он.
- Спасибо мне? Что вы такое говорите? - голос Херити был полон оскорбленного достоинства.
- Я думал, что одинок, - сказал отец Майкл. - Но теперь вижу, что нет. За это я и благодарю тебя.
- Что за ерунда, - проворчал Херити.
Некоторое время он шел, сердито насупившись, но затем хитро усмехнулся.
- Вы просто растеряны, отец, - сказал он. - Мы никогда не будем вместе.
Джон увидел по лицу Херити, что тот забавляется. Но отец Майкл... растерян? Херити явно злорадствовал из-за чьей-либо растерянности. Может, ему нравилось и замешательство Ирландии? Нет... это противоречило Мотиву Херити. Чума разбередила неприкосновенное. Сознавая это, Джон понял с внезапной ясностью, что нашел ключ к Херити. Нашел то, что могло погубить человека.
"Нужно разрушить его веру в свой Мотив!"
Но это было именно то, что Херити попытался сделать с отцом Майклом. Как это могло быть слабостью Херити и... да, все-таки силой отца Майкла?
- Каковы твои политические убеждения, Джозеф? - спросил Джон.
- Мои убеждения? - Он усмехнулся. - Я либерал, да. Всегда им был.
- Он безбожный марксист, - вмешался отец Майкл.
- Это лучше, чем безбожный священник, - парировал Джозеф.
- Джон, ты знаешь что-нибудь о войне, которая длится вечно? - спросил отец Майкл.
- Закрой свою варежку, Майкл Фланнери, - проговорил Херити ровным и злым голосом.
- Никогда не слышал о ней, - ответил Джон священнику. Он почувствовал в Херити опасное спокойствие.
- Это "Провос", - сказал отец Майкл. Он посмотрел на Херити с мрачной усмешкой. - Препятствуйте любым соглашениям, убивайте тех, кто идет на компромисс. Терроризируйте миротворцев, бойкотируйте любые соглашения. Давайте людям только войну и насилие, смерть и террор, пока они не устанут от всего этого и не примут что угодно, даже безбожных марксистов.
- Вы вспомните, - буркнул Херити, - этот священник оплакивал заколотых помещиков на конном шоу в Дублине. Ненасытные капиталисты!
- Они были ненасытными, в самом деле, - ответил отец Майкл. - Я тебе это гарантирую. Именно жадность правит консерваторами. Но либералами движет зависть. А эти марксисты... - он пренебрежительно махнул рукой в сторону Херити. - ...Все, что они хотят, - это сесть в кресла вельмож и строить из себя лордов перед другими. Интеллектуальные аристократы!
Джон почувствовал новую силу в голосе отца Майкла. Этот человек явно имел глубокие мощные корни и теперь вернулся к ним. Его могли преследовать сомнения, но сила, которую он получил в борьбе с ними, продолжала накапливаться. Она росла день ото дня.
- Теперь я знаю, как молиться за тебя. И я буду молиться за тебя, Джозеф Херити, - сказал отец Майкл.
Джон переводил взгляд с одного на другого и чувствовал огромное напряжение, нарастающее между соперниками.
Злобная ухмылка исказила рот Херити, но глаза оставались прежними. Он похлопал по ружью, висящему на ремне через плечо.