Терроризм... Джон медленно заговорил, глядя на фотографию:
- Информацию о людях, подобных Джозефу Херити?
- И о "Провос" тоже. Если на вас обрушился град пуль и бомб, значит кто-то из них обязательно должен был находиться где-нибудь поблизости.
Джон медленно и неохотно повернулся, Доэни безразлично уставился на него, но в его темных глазах мелькнула вспышка циничного юмора. В желтом свете лампы Финтан казался очень похожим на куклу с кудрявыми волосами, лишь на окне позади него был серый оттенок пробуждающегося утра.
- У нас было что-то около шестидесяти тысяч душ здесь, - проговорил Доэни. - А теперь... где-то около пяти-шести тысяч мужчин, включая местных. Город умирает без своих женщин.
Джон проглотил комок в горле, но ничего не ответил.
- Торговля - вот что поддерживает в городе жизнь, - продолжал Доэни. Но успехи в торговле зависят от домашнего очага. Город... - Он бросил взгляд на фотографию позади Джона. - Город - это место для ремесленников, лавочников, коммивояжеров и тому подобных. Но женщины являются катализатором городской торговли. Мужчины без женщин вынуждены возвращаться к земле, выкапывать себе еду из грязи и повторно открывать для себя понятие "муж". Странное слово, однако.
Джон посмотрел на верхнюю часть оконной рамы, не в силах стерпеть пронзительный взгляд Финтана.
- Цветная фотография справа - это изображение такой же надписи, только на другом берегу реки, - сказал Доэни. - Вон там, маленькое белое пятнышко, которое невозможно прочесть из-за большого расстояния, даже если надпись полная.
Джон обернулся и посмотрел на фотографию - типичный старый город Дерри, с каменными стенами, ободранными и покрытыми рубцами многовековых конфликтов... грязные коричневые скалы, возвышающиеся над Ривер Фойл... и внизу, с одной стороны - маленький белый прямоугольник с крошечными черными буквами.
- Уцелевшие мужчины пока отсюда не уходят, - сказал Доэни. - Но уже забыто само понятие зарплаты. Они скоро будут вынуждены покинуть это место. Ты понимаешь, о чем я говорю. Зарплата - это основа семьи, средство выживания, домашний очаг, питание, одежда, развлечения, наконец. А теперь я прямо тебя спрашиваю, Джон. Сколько источников зарплаты есть на сегодня в Дерри?
Джон повернулся к Доэни. Снова этот убийственный взгляд.
- Не очень... много.
- Что хорошего приносят неоконченные сообщения? - спросил Финтан. - Но наша литературная фантазия безгранична.
Джон отошел от стены и направился мимо стола к жесткому деревянному стулу. Что-то в этих фотографиях производило на него ужасное впечатление! Стул под ним был холодным и тяжелым. Доэни пристально следил за Джоном, и взгляд его не дрогнул.
Глядя на улицу через щель в бронированной машине, Джон вспомнил об этом разговоре. Группа машин пересекала длинную полосу болотистой местности со штабелями недавно срезанного торфа, тщательно укрытыми соломой. Их вершины венчали клочки черного пластика, придавленные камнями. Это была обычная сцена, но Джон почувствовал, что она может пробудить О'Нейла-Внутри.
Отец Майкл внезапно обернулся и посмотрел на Джона.
- Они все еще заготавливают торф, - сказал тот.
Священник тихо заговорил, чтобы не тревожить мальчика. - Дамба в Арднакруше была взорвана. Теперь у нас есть только торфяные электростанции и мало мужчин, чтобы заготавливать для них топливо.
Джон заметил, что на священнике свитер с вырезом и белыми пуговицами под черным костюмом. Свою шляпу он сменил на кепку с козырьком. Свитер по цвету очень походил на тот, что носил старый беззубый охранник в больничном дворе. Доэни оставил тогда Джона наедине с этим человеком, когда отправился посмотреть "что там с машинами".
Свитер старика был связан вручную из толстой пряжи с небольшими погрешностями, которые могли сделать только чьи-то руки. Джон стоял на каменных ступенях, ощущая влажный холод утра. Поднимался туман, но небо над головой было покрыто заплатами голубого цвета. Внимание Джона вновь и вновь обращалось к этому старику, стоявшему в позе молчаливого наблюдателя, с руками, спрятанными под свитер.
"Этот свитер связали руки его жены", - подумал Джон. Как только эта мысль появилась у пего, старик еще плотнее натянул на себя свитер, чтобы защититься от холода. Внизу на нем сразу же обнаружилась дыра от недостающей пуговицы. Эта вязаная вещь вообще имела такой вид, как будто никогда не стиралась. Джон опять подумал: "Старик хочет, чтобы к этому подержанному свитеру снова прикоснулись те пальцы, что связали его".
Джону послышался шепот О'Нейла-Внутри: "Неужели из того, к чему прикасались пальцы Мери, уже ничего не осталось?"
Слезы навернулись ему на глаза.
Внимание старика было отвлечено каким-то шумом снаружи внутреннего дворика. Он наклонил голову, прислушиваясь, а когда повернулся, то уже не было того пристального, внимательного взгляда, как раньше. Это было иссохшее лицо, подслеповатые глаза и рот, где уже не было зубов, - вот и все. Надтреснутым голосом старик произнес:
- Ты один из тех, кто пришел сюда со священником?
- Совершенно верно.
- Предупреди этого малого, чтобы не вздумал возрождать здесь церковь и мессу, - сказал старик. - Я его задушу его же собственной рясой, если он только попытается.
Джон был поражен горечью и силой в голосе старика - силой, которая не отражалась ни в глазах, ни в движениях губ, как будто беззубая дыра была просто механическим диктофоном внутренних мыслей.
- Вы не хотите, чтобы отец Майкл справлял мессу?
- Справлял мессу! - Старик плюнул на камни внутреннего дворика, затем заговорил слабым голосом, как будто каждое слово истощало его. - Я старый человек. Дни, когда я был ловким, проворным и сильным, давно ушли в прошлое. Больше во мне нет быстроты, и я никогда не пойду к мессе, потому что считаю - это Фиона стоит на коленях и молится вместо меня. - Тут надтреснутый голос словно запылал огнем: - Что могут принести ее молитвы, кроме одиночества?
Джон почувствовал О'Нейла-Внутри, молчаливого наблюдателя, завороженного беззубым ртом и его горькими словами.
- Я был рожден в полночь и поэтому могу видеть тени мертвых, продолжал старик. - Если я правильно прищуриваю глаза и пристально смотрю в одно и то же место достаточно долго, то вижу мою старуху у огня так же реально, как в жизни. Она готовит мне на завтрак кашу.