"Исповедь Джона ничего не изменила, - подумал отец Майкл, - разве что привела человека к пониманию того, что сделанное им ужасное зло необходимо исправить. А что, если лекарства вообще нет?"
Отец Майкл почувствовал, что его собственные мысли выдают его. Это был беспринципный вопрос, недостойный священника. Бог не может этого допустить! Вот еще один пример того, что старые принципы ушли, стерлись, из-за действий одного человека. Недавно восстановленная вера отца Майкла вновь покачнулась.
"Принципы!"
Это было одно из тех слов, которые можно сравнить со словом "ответственность". Такие слова раскрывали внутренние человеческие страсти, но оставляли некий покров тайны, подобно торчащему из сложенной пачки товара уголку материи: он ничего не мог рассказать об остальных тканях. Эти слова были синонимами для очень разных вещей. Вера часто маскируется под словом "принцип".
ВЕРА!
Как это слово измельчало! Оно похоже на красно-белый плакат, купленный в дешевом магазине, с надписью: "По газонам не ходить". Или: "Границу не пересекать". Или: "Закрыто, вход только по пропускам".
Отец Майкл закрыл лицо руками.
"Боже, что мы наделали!"
"На все времена было разрушено понятие невинности", - подумал священник. Вот что они сотворили. Он внезапно понял, что это качество было присуще Джону Рою О'Нейлу, пока на него не обрушилась трагедия. Нельзя это назвать совершенной невинностью, потому что даже тогда О'Нейл играл с огнем. Этакий ученик чародея, пытающийся колдовать в отсутствие учителя. Разве Бог не приходил к нему тогда? Разве потеря невинности произошла по желанию Бога? От такой потери некуда скрыться, ее нельзя исправить. Это самая ужасная вещь из всех. Девственность и чистота ушли без возврата.
Отец Майкл упал на колени на влажную траву под окном Джона и начал молиться:
- Боже, возроди нас... Боже, возроди нас.
Пирд, возвращаясь после разговора с Доэни, услышал голос со стороны озера и задержался в тени зданий, заинтересованный склоненной фигурой. Лунный свет был настолько ярок, что он смог рассмотреть отца Майкла. Священник еще не знал о небольшом дельце с бракосочетанием, которое его ожидало. Пирд колебался: пойти и сразу обо всем ему рассказать или дать возможность закончить свои молитвы. Воспитание дало Пирду представление о молитве как о явлении очень личном, чем не делятся с другими. Наблюдение за молящимся смущало его. Во время посещения церкви Пирд всегда молился одними губами, сознавая, что все вокруг могут услышать его слова.
"С этим делом можно повременить до утра", - подумал он.
Пирд поспешил в свои апартаменты, занятый размышлениями о том, что произошло между ним и Доэни. Разговор был довольно занятным. Доэни был уже в своем офисе, примчавшись в Киллалу по короткой дороге, сопровождаемый мотоциклистами. Он как раз говорил по телефону с Викомб-Финчем. Разговор казался странным, как будто односторонним - явно с англичанином, не привыкшим много разговаривать. Доэни что-то написал в маленьком блокноте, и Пирд прочел следующее: "Что-то там случилось. Кто-то нас подслушивает, и Ви этим очень расстроен".
- Я тебе говорю, Ви, личность человека меняется у нас на глазах. Доэни жестом поманил Пирда и указал на телемонитор в углу стола, с камерной, сфокусированной на библиотеке в том месте, где Джон стоял у доски. Доэни сказал одними губами: - Я наблюдаю за ним.
Пирд кивнул.
Викомб-Финч сказал что-то, по всей видимости, уклончиво или выразил несогласие с Доэни. Тот нахмурился.
- Водитель наблюдал в зеркало, - продолжал Доэни. - Священник услышал исповедь, да. Не знаю, что это было, но отец Майкл был сражен наповал.
Доэни дал знак Пирду занять место наискосок от него за столом. Пирд повиновался, спрашивая себя, почему тот дает информацию англичанам, ведь это очень опасно. Любой мог подслушать.
- Да, пять, - сказал Доэни. - Он говорит, базовый ряд продолжается, чтобы делиться на четыре.
Еще минуту Доэни слушал собеседника, потом перебил его:
- Что в этом неестественного? Мы узнали это из сплетен.
Викомб-Финч сказал что-то, показавшееся Доэни забавным.
- Зачем ему обманывать нас? В любом случае, это до смешного просто: пять одинаковых протяжек к двойной спирали - и весь комплект блокируется в местах рецепторов. Довольно элегантно. Я вам говорю, Ви, что человек, стоящий здесь, объясняет нам все со знанием дела, черт побери.
"Доэни, когда говорит с Викомб-Финчем, становится настоящим британцем, - подумал Пирд. - Он, черт побери, слишком откровенен для такого сотрудничества. Все это попахивает предательством".
Доэни продолжал слушать, округлив глаза, потом заявил:
- Да, то, что он подразумевает, поражает ум. Поговорим об этом позже, Ви. - Он положил трубку на рычаг и взглянул на Пирда. - Адриан, ты действительно считаешь, что мы держим тигра за хвост?
- Что ты имеешь в виду?
- Неужели ты не представляешь, во что может ввернуть мир знание этого?
- Мы можем вновь привести мир в порядок, - сказал Пирд.
Доэни направил острый взгляд прищуренных глаз на тени позади Пирда.
- Привести в порядок? О нет, Адриан, Шалтай-Болтай ремонту не подлежит. То, что мы приведем в порядок, не будет похоже на наш старый мир. Он уже ушел навсегда, забудь о нем.
- Два поколения, максимум три, - пытался развить тему Пирд.
- Не говори глупостей, Адриан. - В голосе Доэни послышалось раздражение. - Знание всегда было могуществом, властью, но не до такой же степени. Если мы не будем соблюдать осторожности, то создадим мир, по сравнению с которым времена чумы покажутся детской забавой.
Пирд заморгал. Что Доэни имеет в виду? Конечно, в мире в течение определенного времени будет мало женщин. Но если они найдут средство от чумы, многие болезни можно будет стереть с лица земли вообще. Черная полоса исчезнет из будущего человечества.