- Трасиос э Диас, - прожурчала горничная и соизволила удалиться из комнаты.
Джон уснул. Во сне ему досаждали кошмары о Мери и двойняшках.
- Пожалуйста, не надо больше снов О'Нейла, - бормотал он. Джон ворочался в постели, неспособный избежать воспоминаний О'Нейла двойняшки, играющие на заднем дворе их дома. Мери, радостно смеющаяся над рождественским подарком.
- Она была так счастлива, - прошептал Джон.
- Кто счастльивый? - Это была стоящая рядом с ним Консуэла. Из-под занавесок на окнах просачивалась темнота.
Джон учуял куриный бульон.
Под его спину просунулась мускулистая рука и поставила его в вертикальное положение.
Другая рука держала бульон, чтобы Джон мог пить. Бульон был только слегка теплым и на вкус получше, чем в первый раз. Джон услышал, как чашка звякнула, когда Консуэла поставила ее на тумбочку рядом с телефоном.
- Эскузадо, - сказала она и щелкнула пальцами. - Ванная! Вы желать идти в ванная?
Джон кивнул.
Консуэла втащила его в ванную комнату и оставила, прислонив к умывальнику.
- Я жду сньаружи, - сообщила она. - Вы зовете, а?
Когда она уложила его обратно в свежезастеленную кровать, Джон спросил:
- Какой... день?
- Этот день? Этот день после, как вы прибыть, сеньор О'Дей. Это день, когда О'Дей лучше, а? - Горничная усмехнулась своей шутке.
Он не смог ей ответить, беспомощно подергав губами.
- Вы не жьелаете дорьогой доктор, сеньор?
Джон качнул головой из стороны в сторону.
- Мы смотрим завьтра, - заявила горничная. Она вышла, задержавшись, чтобы выдать ему веселое "Аста маньяна!", прежде чем закрыть дверь.
Утро можно было определить по возвращению Консуэлы. На этот раз она принесла маленькую чашку с вареным яйцом в дополнение к бульону. Горничная подперла его подушками и накормила яйцом с ложечки, вытерев подбородок словно младенцу, прежде чем дать бульон.
Джону показалось, что сил прибавилось, но в мозгах все еще была путаница и сводящая с ума неспособность определить, какой сейчас день или час. Консуэла расстраивала Джона, увертываясь от его вопросов.
- Это день, когда О'Дей есть двьа яйца утром.
- Это день, когда О'Дей имеет мьясо и хлеб для обеда.
- Это день, когда О'Дей имеет морьоженое с его комида.
- ...день, когда О'Дей... день, когда О'Дей... - Веселое лицо Консуэлы стало приметой неисчислимых дней, но Джон чувствовал, как к нему возвращаются силы. В одно прекрасное утро Джон принял ванну. Он больше не нуждался в помощи, чтобы добраться до ванной комнаты.
Когда Консуэла унесла тарелки из-под его завтрака, Джон поднял трубку телефона и попросил управляющего. Оператор ответила, что НЕМЕДЛЕННО соединит его с месье Депла. И меньше, чем через две минуты, Депла был на линии, разговаривая с ярко выраженным британским акцентом.
- А, мистер О'Дей. Я как раз собирался вам позвонить по поводу вашего счета. Обычно мы требуем еженедельной оплаты, а уже девять дней... но в таких обстоятельствах... - Он откашлялся.
- Если вы пришлете кого-нибудь, я подпишу необходимые дорожные чеки, сказал Джон.
- Сейчас, сэр. Я сам принесу счет.
Джон извлек пакет дорожных чеков из-под ящика шкафа и теперь ждал в постели, пока придет Депла.
- Жерар Депла к вашим услугам, сэр. - Управляющий был высоким седовласым мужчиной с приятными правильными чертами лица и широким ртом с крупными зубами. Он предъявил счет на маленьком черном подносе, сбоку аккуратно помещался карандаш.
Джон подписал десять чеков и попросил, чтобы ему принесли сдачу.
- Для Консуэлы, - пояснил он.
- Драгоценность из драгоценностей, - улыбнулся Депла. - Я на вашем месте посоветовался бы с врачом, но все хорошо, что хорошо кончается. Должен сказать, что вы выглядите значительно лучше, сэр.
- Значит вы заглядывали ко мне? - спросил Джон.
- В данных обстоятельствах, сэр. - Депла поднял поднос и подписанные чеки. - Но Консуэла зачастую оказывается права насчет болезней гостей. Она уже давно у нас работает.
- Если я обзаведусь собственным хозяйством во Франции, то непременно у вас ее украду, - хмыкнул Джон.
Депла хихикнул.
- Постоянный риск в нашем деле, сэр. Можно ли мне поинтересоваться, какие дела привели вас в Париж?
- Я консультант по инвестициям, - солгал Джон. Он изобразил перед Депла озабоченного бизнесмена. - И я опаздываю на важную встречу по поводу одного проекта. Я вот думаю, не может ли отель предоставить мне напрокат машину с шофером, разговаривающим по-английски?
- С какого дня, сэр?
Джон проверил свои внутренние резервы - маловато. Но всего через четыре дня... Остров Эчилл... письма. Необходимо было еще кое-что сделать, прежде чем предпринять последующие шаги. Он чувствовал, что времени осталось мало. Придется изменить планы.
Джон глубоко вздохнул.
- Завтра?
- Разумно ли это, сэр? Вы выглядите намного лучше, благодаря отличной заботе Консуэлы, но даже так...
- Это необходимо, - сказал Джон.
Депла выразительно пожал плечами.
- Могу ли я спросить, куда вы направляетесь, сэр?
- В Люксембург. А потом, наверное, обратно в Орли. Я не уверен. Машина будет мне нужна на несколько дней.
- Машиной? - Депла явно был поражен. - Орли? Вы куда-то летите?
- Я собирался, когда было чуть сильнее...
- Поговаривают об еще одной забастовке авиадиспетчеров, - сказал Депла.
- Тогда я могу воспользоваться машиной, чтобы добраться до Англии.
- Так далеко! - По тону Депла было понятно, что он считает своего постояльца расточительным.
Как и весь остальной штат отеля, особенно Консуэла.
- Эти амьериканцы! Он не будет платить доктору. Сльишком дорого. Но он наньимает машину и водьителя, говорящего по-англьийски для подьобного путешествия. Мои амьериканцы в Мадриде проявльяли такьие же признаки безьумия. Они вопят на песетес, и потом они покьупают тельевизор, такой большой, что его нельзя двьигать, кромье как с брьигадой грьузчиков.
Я думаю, мужчины всегда были по большей части тупой и
бесчувственной массой. Их эмоции покрыты рубиновой тканью.
Они противятся чувствительности и завершенности, исходящим
от женщин - цементу, скрепляющему все воедино. Когда наши
сторожа оставляют переговорник открытым, я слышу, как