Фин Доэни прочистил горло.
- Бог знает, куда этот человек уже мог добраться, Кевин.
Херити весь обратился во внимание. Да, здесь-таки есть страх. Он как-то связан со всем этим материалом о Джоне Рое О'Нейле, который они заставили его заучить перед этой встречей - эта биография из Америки, история, а потом рапорт Финна Садала о ком-то по имени Джон Гарреч О'Доннел.
- Джозеф, ты изучил все те материалы, которые мы дали тебе? - спросил Кевин О'Доннел.
"Вот здесь страх, именно теперь!" - подумал Херити. Что-то в этом деле вызывает у них ужас.
Херити кивнул.
- Этот американец, который называет себя О'Доннелом, уже провел на нашей земле много дней, с тех пор как мы пропустили его через Кинсейл, сказал Кевин О'Доннел. - Пока мы уверены в нем, с ним ничего не может случиться.
Раздувая ноздри, но сохраняя спокойный голос, Доэни наклонился вперед.
- Ты видел его описание. Оно наводит на определенные мысли в свете американских данных об О'Нейле.
- Досадно, что ты не поделился этим описанием с Финном Садалом, сказал Кевин О'Доннел, и в его тоне была горькая злоба.
- Мы просили тебя особо следить за любым человеком, который назовется молекулярным биологом, - сказал Доэни. В его голосе послышались резкие нотки, которые узнал бы любой из его студентов.
- Мы думали, что этот янки только хвастается, - сказал Кевин О'Доннел. - Он прибыл в Ирландию из добрых побуждений!
- И где он сейчас? - задал вопрос Колеман.
- Бродит по холмам над Югалом, - сказал Кевин О'Доннел. - Я думал, что если он О'Доннел, как и я, то должен иметь свой шанс. Его нетрудно найти.
- Но он жив? - спросил Колеман.
- Что касается этого, то может быть Джозеф сможет выяснить.
- Но ты утверждаешь, что его видели, - сказал Доэни.
Херити, поняв причину страха членов комитета, сказал:
- Вы действительно думаете, что этот Джон О'Доннел...
- Не твое дело спрашивать, что мы думаем! - отрезал Кевин О'Доннел. Ты здесь для того, чтобы выполнять приказы!
- Так же, как я выполнял твои приказы в прошлом, - сказал Херити.
- А также переходя их границы при случае! - в тоне голоса Кевина О'Доннела слышалось, что он не собирается разделять ответственность за бомбовое фиаско на Графтон-стрит.
- Однако ты полагаешь, что этот янки может оказаться Безумцем, настаивал Херити.
- И при этом он бродит где-то, где его могут убить, - сказал Доэни.
- Это не из-за меня, - возразил Херити. Теперь он ясно увидел: страх... да, паника. Безумец здесь, в Ирландии. И что он здесь делает? Принес ли он с собой еще более ужасную чуму, чтобы истребить оставшихся в живых? Джозефу Херити им это не надо растолковывать! Если этот блуждающий американец - Безумец, он мог замыслить что-нибудь еще более опустошительное, чем его чума.
- Я не пропустил его, как праздного туриста, - сказал Херити.
- Придержи свой штатский язык! - вспыхнул Кевин О'Доннел. - Ты всего лишь солдат! - Волчья улыбка появилась на его лице.
Херити хмуро поглядел на улыбающегося О'Донелла, потом перевел взгляд в окно на покрытое облаками небо: уже совсем рассвело. Собирался дождь. Эта грязная сволочь, Кевин О'Доннел! Все О'Доннелы сволочи!
Доэни нарушил напряженное молчание тихим, успокаивающим голосом.
- Джозеф, мы хотим, чтобы ты отправился туда и нашел его. Проследи, чтобы с этим человеком ничего не случилось. Ты должен не дать ему догадаться о наших подозрениях. Только следи за ним и докладывай. Является ли он О'Нейлом?
- И как я узнаю это? - Херити смотрел на полный страха огонек в глазах Доэни.
- Заставь его раскрыться.
- Очень жаль, что его нельзя допросить, - сказал Колеман. Он дрожал и глядел в сторону, раздумывая, будут ли они возражать, если он покинет их на минутку, чтобы найти выпивку.
- Бог знает, какие еще неприятности он может иметь в рюкзаке, - сказал Доэни.
- У него нет никакого рюкзака, - сказал Кевин О'Доннел. - Мы раздели его догола.
- И выбросили его бумаги! - сказал Доэни, раздувая ноздри.
- Мы что, должны хранить каждый клочок бумаги, который приносят с собой эти люди с плавучих гробов? - спросил Кевин О'Доннел.
- Ты разделил его еду и оставил себе его деньги, я в этом уверен, сказал Доэни. - Нам дьявольски повезло, что ты не разнес среди нас еще одну чуму.
- Держу пари, что это просто еще один бродяга-американец, - сказал О'Доннел, однако теперь в его голосе слышались нотки страха и оправдывающийся тон.
- Фуу! - Доэни взмахнул рукой, как будто разгоняя дым в воздухе. - Если это О'Нейл, то в его духе будет установить предохранитель на всякий случай. У такого всегда есть штучка на случай смерти. Как только мы разозлим его, штучка замкнется, и готово, мы в кипящем масле.
- Имей это в виду, Джозеф, - сказал Кевин О'Доннел. - Это самый опасный человек. Мы посылаем тебя пасти кобру.
Доэни помотал головой.
- Однако если это О'Нейл, то он - самый ценный человек в нашем мире, просто из-за того, что у него в голове.
- А что, если он не Безумец? - спросил Херити.
Кевин О'Доннел пожал плечами.
- Тогда ты просто совершишь прогулку по холмам и долинам нашей прекрасной земли. И вдруг случатся вечера с откровенной беседой у костра. Ты должен подружиться с ним, понимаешь?
- И как долго я должен продолжать это маленькое путешествие?
- Всю зиму, если это будет нужно, - сказал Кевин О'Доннел. - На самых высших уровнях приняли решение не переворачивать эту тележку с яблоками.
- Может быть, американцы могут достать нам зубоврачебную карточку О'Нейла или его отпечатки пальцев, - сказал Доэни. - Но ты должен держать его там, и живым, пока мы не установим его личность наверняка.
- То есть мы не смеем выпустить его из рук и не смеем пустить его сюда, пока не будем уверены, - сказал Херити. - Но будет ли разумно давать знать американцам, что О'Нейл может быть здесь, у нас? Что они могут сделать, если это узнают?
- Мы думаем, что они боятся О'Нейла больше, чем мы, - сказал Доэни.
- Тем более, что он, может быть, поставил ловушку у себя в стране, сказал Кевин О'Доннел. - Еще одну чуму, которая будет косить всех: и мужчин, и женщин.
Алекс Колеман мрачно смотрел на Херити.
- И не делай больше ошибок, понятно?
- Ты должен присосаться к нему, как пиявка, - сказал Кевин О'Доннел. Ни одно слово, которое он скажет, ни одно дерьмо, которое он наложит, не должно пройти незамеченным тобой. И все это должно вернуться к нам.