"Это похоже на изящный майский шест, - думал Броудер. - Майский шест без центральной стойки, а ленточки удерживаются их перекрестной связью в..."
Броудер замер, представив себе эту картину.
- Что-то не так, дорогой? - спросила Кети.
Он посмотрел на нее безумным взглядом.
- Они правы, - сказал он. - Это не "молния".
Он представил, как спираль взбирается сама по себе, ленточка на ленточку - цепочка из цепочек, замыкающаяся в форму по мере того, как она скручивается.
Броудер начал копаться в бумагах на столе, разыскивая определенную страницу. Он нашел ее и разгладил, изучая.
"Эта вещь похожа на винтовую лестницу, состоящую всего лишь из четырех структурных единиц".
Это были слова кого-то по имени Хапп в Хаддерсфилде, он явно пытался упростить вид ДНК, пытаясь получить исходный пункт для понимания того, что сделал О'Нейл.
"Переносчик РНК и результирующая ДНК могут иметь и другие взаимосвязи. Может быть, это то, что имеет в виду Безумец, когда упоминает о совмещении? Один напротив другого - так тоже можно представить эту взаимосвязь".
Броудер поднял глаза, задумавшись, чувствуя, как Кети наблюдает за ним с беспокойством на лице.
"Майский шест, - думал он. - Скрученный, свернутый спиралью майский шест!"
Точно закодированные команды всего с четырьмя буквами в коде, но группа из четырех букв в любой комбинации дает субструктурную кодовую серию... затем еще одну... еще одну...
"Майский шест! Комбинации!"
Кети отложила книгу в сторону и встала.
- Стивен! Что случилось?
- Я должен поговорить с людьми из Хаддерсфилда, - сказал он. - Где Адриан?
- Он снова уехал в Дублин. Ты разве не помнишь?
- А... да. Ну что ж, могут они подключить меня к линии с нашим телефоном? Кто там, снаружи?
- Только Мун, я думаю. Там у них грипп, и им не хватает людей.
- Мун может это сделать! Он разбирается в электронике. Ты слышала, как он установил подслушивающие устройства в штабе Параса?
Броудер подошел к телефону, стоящему на полке рядом со столом.
- Мун! Эй, там, снаружи! У меня для тебя работа, Мун, и ты единственный во всей Ирландии человек, который может ее сделать!
История английского правления, особенно в Ирландии
это история стравливания одного предрассудка с другим.
Разделяй и властвуй! Британский правящий класс сделал это
своим жизненным кредо. А вы, янки, научились этому, когда
они нянчили вас на своих коленях!
Джозеф Херити
- Прохвессор философий! - сказал Херити с преувеличенным деревенским акцентом.
Терренс Гэннон только что, после чая из диких трав, вновь подтвердил, что прежде он был преподавателем в Дублинском Тринити-колледже.
Они сидели на жесткой мебели в официальной передней гостиной комнаты верхнего домика. На улице совсем стемнело, погода была облачной, казалось, что вот-вот пойдет дождь, комната освещалась тремя свечами, стоящими на блюдцах. Они придавали традиционной гостиной, с ее фотографиями в рамках и тяжелой деревянной мебелью, призрачный вид.
Разведенный на торфяных брикетах огонь шипел в узком камине, давая мало тепла, но извергая при каждом порыве ветра в трубе клубы едкого дыма. От гэнноновского самогона Херити проявлял некоторые признаки опьянения, тем не менее, когда они вышли наружу, чтобы собрать спрятанное оружие, то оставили кувшин на кухонном столе, а не перенесли спиртное в гостиную. Оружие, ружье и пистолет лежали разряженными на полу у ног Херити.
Голос Херити с той минуты, когда он вошел в гостиную, приобрел напряженность, как у человека, разговаривающего в доме с привидениями. Тем не менее, проверяя, хорошо ли устроились гости, он двигался по-прежнему сохраняя точность движений.
- Когда в Дублине стало невозможно оставаться дальше, мы сбежали сюда, в старое поместье моей семьи, - объяснял он. - Мой шурин приехал из Корка, так как сейчас не то время, когда дети могут оставаться в городе.
Шурин, Вик Мерфи, привез с собой двух уцелевших сыновей, Терри и Кеннета. Две его дочери и домработница умерли перед отъездом. Его жена, старшая сестра Гэннона, умерла при рождении Терри. Семейная история изливалась из узкого рта Мерфи с облегчением, когда он обнаружил, что отряд Херити всего лишь проявил осторожность и не является "одной из этих ужасных банд, которые рыщут в округе".
Джон выбрал низкий стульчик и разместился, прислонившись спиной к одной из стенок камина. Запах торфа был здесь сильнее, но зато кафельные плитки за его спиной излучали тепло.
Отец Майкл с детьми взял фонарь и ушел навестить могилы, расположенные на небольшой, огороженной камнем площадке, ниже по склону.
Мерфи, несколько более пьяный, чем Херити, сидел на кресле-качалке, которое поскрипывало при каждом его движении. У него был довольный вид человека, хорошо поевшего и выпившего, жизнь которого оказалась сегодня не хуже, чем в предыдущий день.
Херити сидел в одиночестве на кушетке в гостиной с автоматом на груди, свисающим с шеи на тонком кожаном ремешке. Он, казалось, был доволен этим мужским хозяйством и полон похвал кулинарному мастерству Гэннона.
У Гэннона не было видно обиды на жесткое вторжение Херити, но в глазах его застыло выражение человека, который никогда не станет больше играть в игру, зная, что наверняка проиграет. Когда Херити забрал у него ружье, оно стояло на предохранителе.
"Этот человек, только и ждет смерти", - думал Джон.
На ужин была свежая свинина и мозги с овощами из кухонного огородика, сваренные с яйцами. Пока Гэннон готовил ужин, Херити с Джоном обошли окрестности домиков и осмотрели хлев.
- Этот взгляд Гэннона, мы называем его "взгляд самоубийцы", - сказал Херити.
- Как случилось, что эти домики уцелели? - спросил Джон, посмотрев на желтый свет в окне кухни Гэннона. Пожар и разрушение, казалось, остановились не меньше чем за милю отсюда. В сумраке пасмурного вечера во всей долине не было видно ни огонька.
- В суматохе наших дней это просто чудо, - сказал Херити тихим голосом. - Но я не думаю, что это чудо религиозного характера. Может быть, это из-за того, что в доме Гэннона никогда ничего не было сломано. Феи это любят. В этой стране есть странные вещи, что бы об этом ни говорили.