Отец Майкл поднял кулаки к небу, но не обернулся. Его голос продолжал бормотать молитву.
Херити продолжил:
- Это было огненное мученичество, подобно которому не видели в этой стране много столетий. А наш отец Майкл не приобрел ореол мученика.
Священник затих. Его движения выглядели вялыми. Рюкзак на его спине оттягивал плечи.
- Некоторые говорят, что спаслось только двенадцать священников, сказал Херити. - Их переодели в гражданское платье и спрятали те немногие из нас, кто тогда еще сохранил рассудок. Я иногда удивляюсь, почему я помог, но тогда была ужасная вонь, и выпивка кончилась. Не было смысла оставаться!
Херити таинственно улыбнулся своим мыслям, потом повернул голову и подмигнул Джону.
- Но Безумцу понравился бы этот вид! Я уверен в этом.
Джон запнулся. Он чувствовал истерический смешок О'Нейла-Внутри.
"Почему Херити сказал это? Почему он сказал это МНЕ?"
Херити уже переключил внимание на дорогу под ногами, и его выражение лица стало непроницаемым. Подъем становился все круче. Дорога поднималась, обходя холмы, и когда перед ними открылся следующий вид, они заметили впереди поросшую деревьями теснину у выхода из долины.
В послеполуденном воздухе ощущалась влажная, почти тропическая жара. Джону хотелось видеть джунгли и пальмы, а не эти зеленые холмы с узкой, черной дорогой, врезающейся в землю подобно овечьей террасе. Кучка деревьев впереди оказалась состоящей в основном из тополей, хилых от постоянной борьбы с зимними вьюгами, дующими через это узкое место на леса и болота к востоку.
Слова Херити все еще звучали в Джоне. Он был поражен отношением ирландцев к своей родной природе. Почему Херити спас священника? Потому что отец Майкл был рожден на этой же почве. Что-то произошло в этом тесном союзе людей и земли. Кельты проникли в самую глубинную сущность Ирландии. Они не просто перемещались по поверхности, как кочевники. Даже это путешествие проходило скорее сквозь Ирландию, а не просто по ее территории. Соотечественники Херити стали частью самой почвы. И никогда не возникал вопрос о том, принадлежит ли им Ирландия. Наоборот. Они сами принадлежали Ирландии.
Джон поднял взгляд на дорогу впереди. За тополями виднелась более темная зелень хвойных насаждений, ровными рядами цепляющихся за склоны холма. Там, в гуще деревьев, стоял большой дом с мансардой: французский замок, выглядевший нетронутым над руинами в долине. Из его каминных труб поднимался дым. Этот дом как бы укрывался в деревьях и казался усыновленным Ирландией. Он больше не был французским. Это был ирландский дом. С дымом доносился запах торфа.
И, наконец, я говорю ирландцам: не забывайте Банши из
Далкаса Айбелла, Банши, который предупредил Брайена Бора,
что тот умрет в Клонтарфе. Слушай своего Банши, Ирландия,
потому что я отомщу всем вам. Больше вы не сможете
избежать личной ответственности за то, что вы сделали со
мной и моими близкими. Я, последний ростовщик, пришел
брать с вас последний долг - и не на несколько трудных
месяцев, а навсегда.
Джон Рой О'Нейл, письмо третье
Сэмюэл Бенджамин Вэлкорт прошел все ступени служебной лестницы в Консульской Службе Соединенных Штатов и Агентстве США по Международному развитию - ЮСАЙД. Тенденция не связываться ни с какой политической партией ограничила его продвижение, однако во время службы в ЮСАЙД он ухитрился приобрести множество друзей среди военных.
Нельзя забывать и доклады, которые часто хвалили за глубину.
В возрасте шестидесяти одного года, видя, что путь наверх окончательно перекрыт, он покинул ЮСАЙД, где все равно работал только временно по направлению Консульской службы, и выставил свою кандидатуру в Сенат от штата Огайо.
Его преимущества были значительными:
Способность быть понятым почти в любой компании и на четырех языках.
Богатая семья, желающая поддержать его предвыборную кампанию.
Жена Мэй, которая нравилась как молодым, так и старым феминисткам своим блестящим остроумием. (Пожилым женщинам она нравилась, потому что выглядела тем, чем и была - бойкой на язык, независимой бабушкой.)
Закулисная поддержка Демократической Машины штата Огайо плюс этот индивидуалистический подход к политике в прошлом вызывали немедленный отклик у "независимых" и либеральных республиканцев.
И наконец, венчающие картину факты: богатый, приковывающий внимание баритон в паре с солидной внешностью.
Сэмюэл Бенджамин Вэлкорт просто "смотрелся" на трибуне, и он знал, как подать себя на телевидении.
Эффект был сокрушительным - обвальная победа в тот год, когда республиканцы добились новых успехов везде, кроме поста президента.
Выражаясь словами обозревателя из "Экрона": "Избиратели сказали, что им нравится стиль этого парня, и они хотят, чтобы он присматривал за теми сукиными сынами в Сенате".
Британский обозреватель выборов прокомментировал ситуацию так: "Удивительно, что он сидел так долго в заднем ряду".
Через два месяца после ввода в Сенат Сэм Вэлкорт выдвинулся, доказав, что за все эти годы во втором эшелоне он действительно многому научился и знает, как работает система.
Он работал как импресарио, выжимающий максимум из имеющегося у него артиста.
Очень немногие были удивлены, когда он был выдвинут вице-президентом во время второй кампании Прескотта. Им нужен был Огайо и кто-нибудь нравящийся республиканцам, энергичный предвыборный боец с привлекательной женой, которая тоже была бы не против участвовать в кампании, человек со своей собственной силовой базой - все те вещи, которые многое решают при выборе кандидата. И только "индивидуалистские" тенденции Вэлкорта беспокоили национальную организацию.
Чашу весов в пользу Вэлкорта склонил Адам Прескотт.
- Давайте возьмем его в команду и посмотрим, как она работает. В любом случае: еще один срок в Сенате, и его невозможно будет остановить. Мы можем поставить его поближе и присматривать за ним.