- В тот первый день, когда мы вместе шли по дороге, я повернул разговор на терроризм, как они это называют. Янки сказал, что ИРА предала ирландскую честь.
- Точные слова из писем Безумца, но эти слова знают теперь все. Я не удовлетворен, Джозеф. Что я скажу Дублину?
- Скажи им, что я не уверен... это означает, что он остается заряженной бомбой, которую мы не можем трогать.
- Ты позволил ему носить пистолет, - сказал Лиам. - Почему?
- Чтобы он думал, что я ему доверяю.
- А ты не доверяешь.
- Не больше, чем я доверяю тебе. Может быть, вернемся в ту хижину с твоим полевым телефоном?
- Я не позволю никому из вас уйти отсюда живыми! У меня есть приказ защищать тайну Маккрея.
Херити резко повернулся к нему вплотную лицом.
- Янки мой! Ты понимаешь? Не твое дело решать вопрос жизни и смерти! Он мой!
- Это то, что говорят в Дублине, - мягко сказал Лиам. Он развернулся и пошел впереди по тропинке наверх туда, где стоял Джон.
Джон наблюдал, как к нему приближаются двое мужчин, и был поражен, когда Лиам без всякой паузы сказал:
- Ты идешь с нами, янки.
Не имея возможности слышать, о чем эти люди разговаривали внизу, Джон занялся предположениями. "Херити - это его охрана, а не конвоир, - решил Джон. - Он что-то подозревает. Но что именно он подозревает?"
Настороженный, он догнал мужчин и пристроился сзади них, чувствуя страх. В караульной хижине они захватили с собой отца Майкла, оставив мальчика спать на подстилке в углу. Когда они вошли в маленькую деревянную хижину, далеко внизу под игровой площадкой виллы, наступила полная темнота.
Войдя в хижину, Лиам чиркнул спичкой и зажег свечу, осветившую внутреннюю обстановку. Вся она была из необструганной древесины, с грубой крышей над головой. Единственный стул и стол составляли всю мебель, на столе стоял черный полевой телефон с трубкой в корпусе защитного цвета. Провод от телефона выходил наружу под стропилами крыши. Снаружи раздался звук шагов, и до них донесся голос Джока:
- Все на месте, Лиам.
Лиам явно расслабился. Он указал отцу Майклу на стул.
- Я устроил так, что ответит лично Маккрей. Ему не терпится провести теологическую дискуссию, как он сказал.
Отец Майкл, который молчал все время по дороге вниз, к хижине, взял трубку и приставил ее к уху.
- Благодарю вас, Лиам.
- Он ответит или выпустит прямо сюда в нас ракету, - пробормотал Херити. - Что мы можем сделать?
- Мы можем заставить его поголодать, когда у него выйдет вся еда, сказал Лиам. - А теперь тихо! Ты и так доставил нам достаточно неприятностей!
- Жестокие слова, жестокие слова, - сказал Херити.
Лиам снова покрутил рычажок телефона.
- Почему мы дожидались ночи? - спросил отец Майкл.
- Так всегда делает мистер Маккрей, - сказал Лиам. - Ему нравится, когда мы спотыкаемся в темноте.
- И держу пари, что у него есть инфракрасный прицел, - сказал Херити.
В комнате воцарилась тишина, странная неподвижность, как будто вошел призрак и заглушил здесь все живое.
Лиам щелкнул выключателем на боку зеленого корпуса телефона. В аппарате послышалось мягкое гудение.
- Мы будем слушать, - сказал он, - но говорить будет только священник.
Вскоре в телефоне раздался щелчок, и мужской, хорошо модулированный голос произнес:
- Это священник?
Отец Майкл прочистил горло.
- Здесь отец Майкл Фланнери.
"Он нервничает", - подумал Джон.
- И что вы хотите, священник? - Голос Маккрея звучал насмешливо. Это был голос культурного, воспитанного человека, вежливо разговаривающего с мелким чиновником.
Отец Майкл выпрямился, прижав телефонную трубку к уху.
- Я хочу знать, каким образом эти молодые женщины забеременели!
- Ох, уж это невежество католического духовенства, - сказал Маккрей. Неужели никто не объяснил вам функционирование...
- Не умничайте со мной! - резко перебил его отец Майкл. - Я хочу знать, обвенчаны ли эти девушки с отцами их...
- Придержите свой язык, священник, или я сотру вашу хижину вместе с вами с лица земли.
Отец Майкл сделал конвульсивный глоток, затем продолжил:
- Вы ответите на мой вопрос, мистер Маккрей?
- Ну что ж, эти молодые женщины беременны, потому что это является обязанностью жрицы. Они лежали под рябиной во время полнолуния, и я оплодотворил их. Пусть будет благословение священной рябины со всеми нами.
Отец Майкл сделал несколько глубоких вдохов, лицо его побледнело.
Джон использовал эту передышку для того, чтобы приблизиться боком к единственной двери хижины. Здесь он замешкался. Есть ли еще снаружи Джок? Что он имел в виду, говоря, что все на месте? Лиам и Херити ухмылялись, внимание их было приковано к отцу Майклу.
- Рябина, - пробормотал отец Майкл.
- Наши предки почитали рябину, а они были счастливее тех, кто сейчас платит грош святому Петру, - сказал Маккрей.
- Так вы скоро начнете поклоняться Митре или какой-нибудь другой языческой статуе! - обвиняющим тоном сказал отец Майкл.
- Полегче, священник, - ответил Маккрей. - Митра был иранским богом, которого принесли с собой римские легионеры. Как хороший гэл, я ненавижу все римское, с вашей римской церковью включительно!
Херити ухмыльнулся:
- Ну и ну, они спорят, как парочка иезуитов! Да, ты был прав, Лиам. Редкое развлечение.
Джон положил руку на ручку двери и приоткрыл дверь так, что образовалась узкая щелочка. Маккрей должен быть где-то прямо перед отцом Майклом. Телефонная линия уходила именно в ту сторону.
- Кто это там с вами разговаривает? - задал вопрос Маккрей.
- Это Джозеф Херити, - сказал отец Майкл.
- Собственной персоной? Да, редкая добыча вводит старого охотника в искушение. Там с вами в хижине Лиам Каллен и кто-то еще. Кто это?
- Его зовут Джон О'Доннел.
Херити вдруг резко вытянул руку и прикрыл ладонью рот отца Майкла, отрицательно помотав головой. Священник взглянул на него удивленно.
- Вы что-то хотели сказать еще, священник? - спросил Маккрей.
Херити снял ладонь со рта отца Майкла и предостерегающе погрозил пальцем.
- Мы направляемся на север, чтобы найти какое-нибудь место, которое примет нас, - сказал отец Майкл слабым голосом. Его внимание оставалось прикованным к Херити.