Кириллов взволнованно думал: «Они уцелели… Они живы… Живы! Сумели спастись! Какие молодцы! Живите, милые, долго-долго». Дрожащими от волнения пальцами он ухватился за бинокль, приложил к глазам. Вот они, рядышком. Даже видны зарубки на их рогах. Его внимание привлек маленький бочикан, лохматенький, весь какой-то жалкий. Он время от времени почему-то отходил от остальных и все оглядывался назад, норовил повернуть обратно. Весь его вид говорил о том, что он кого-то потерял и теперь мучительно ищет, надеется — не появится ли там, далеко позади, та, в которой он так нуждался и которую так трепетно ждал. К нему подошла стройная молодая важенка. Обнюхала от ушей до хвоста и медленным шагом вернулась к остальным. Бочикан кинулся вслед за нею. Они догоняли уходивший в снежные кручи небольшой косяк уямканов…
Улыбка погасла на лице Кириллова. Защемило в груди. Невыносимо жаль стало ему этого маленького сироту. Неизвестно, сколько дней и ночей пройдет, пока бочикан смирится со своей участью. Как перезимует он теперь долгую суровую зиму? Кириллов с самого начала понял, что перед ним часть того бараньего стада, за которым на вертолете гонялся Николаев. Мать этого бочикана он застрелил. На миг перед его взором мелькнуло крупное лицо Николаева, его широкий выпуклый лоб, круглые, навыкате глаза. «Чудовище!» — отчаянно выругался Кириллов.
Между тем снежные бараны достигли гребня скалы. Постояли там. Потом снова тронулись в путь и один за другим исчезли, уходя за заснеженные зубья могучих хребтов. Наверху остался только один бочикан. На фоне серого неба его было отчетливо видно. Он долго-долго стоял, как одинокое тонкое деревце. Потом медленно двинулся вперед, понурив головку, будто грустя, что оставляет в этих краях нечто дорогое, близкое и понятное только ему…
…Снежные бараны уходили на Север. Их манили далекие скалы, куда не долетит ничто и где их никто не догонит. Поднимутся они на отвесные кручи и полюбуются красотой необъятных могучих гор, одетых в белые-белые меха. Когда нагрянет нежданно беда, их надежно укроют ледниковые ущелья.
…Уямканы уходят на Север. Он манит их, как манит усталого путника родной очаг, теплый и желанный. Пусть на заснеженных твоих кручах и суровых отрогах, мой Север, находят они опору и защиту. И пусть никогда не оскудеет их потомство, пусть радуются они утренним зорям, мирной тишине, снегу и солнцу…