Тётушку Джейн было не заткнуть. Если приводить всё, что она мне сказала, не хватит никакого дневника. Сейчас я попробую сократить наш диалог так, чтобы осталось важное.
— А почему Вас не приглашают к патриархам?
— Ну как… — тётушка покачала головой. — В патриархи выбиваются те, кому в основном нечем заняться, а мне есть чем, у меня кухня и племянники.
— Племянники? — переспросил я.
— Они самые, — ласково улыбнулась тётушка Джейн. — У меня ж своих детей нет, а эти замечательные.
— Часто они к вам ходят?
— Каждый день. Я вообще люблю собирать всех, новости, опять же, послушать…
— А как же ваша сеть?
— Да чтобы за ней уследить, нужно постоянно торчать в телефоне. А я так не люблю, я люблю по старинке, лично. Вот и зову всех к себе.
— А на приёмах, поди, всегда есть о чём посплетничать?
— Именно поэтому мне и нравится их организовывать. Результат работы, что ли. Вроде как, два дня без продыху, а потом вечер в обществе.
— А что говорят?
А сплетней было очень много. Так много, что я изложу их тезисно.
Первое. Розмари убил скорее всего не я.
Второе. Фрэнка убил скорее всего не я, но тут есть вопросы.
Третье. Аева нашла работу.
Четвёртое. Наследником теперь очевидно будет или Бринн, или Джеффри. Сейчас семьёй правит Бринн, а номинально — Джеймс.
— А это хорошо, что Брин? — спросил я.
— Это прекрасно! — воскликнула тётушка. — Конечно, скажут, что это шаг назад, возврат к старым временам… По мне — так пускай. Семье нужно что-то новое, но и о традициях забывать не стоит. Плюс — живём не в семидесятые, даже Брин это понимает. Так что середина будет найдена. Хотя вообще хотелось бы это всё же по-другому как-нибудь провернуть, без смертей. А то меня от них оторопь берёт…
Дальше она порассуждала о том, что бедная Виктория в шоке, а вот Виирле наоборот спокойна. И я спросил про Джеффри.
И тут тётушка Джейн напряглась и понизила голос.
— Он вообще какой-то странный, что он, что его сын. Они… Даже не знаю, как-то всегда особнячком, но потихоньку пробрались наверх.
Точнее, тётушка выдала тираду на десять минут, из которой я смог вытащить только вот это. Что же, теперь многое стало понятнее.
18:00
Как я попал к Джеймсу? На такси. В этот раз, правда, это была дорогая машина, вежливый водитель и все возможности для отказа. Приглашение было вручено лично в руки в конверте. Всё как полагается.
Кабинет дядюшки Кенни не изменился, за тем исключением, что самого дядюшки там не было. Был хмурый Джеймс, загадочный Джеффри и неподражаемый старикашка Джон.
— Надеюсь, — тяжело проговорил Джеймс, — мы не слишком затруднили Вас своим приглашением?
Вопрос был задан так, что ответ на него мог быть только один.
— Ни в коем случае. Я как раз сам собирался с вами побеседовать.
— Тогда спрашивай, — таким же тяжёлым голосом произнёс Джеймс. — А я постараюсь тебе ответить. Цена откровенности такая… — Джеймс прокашлялся. — Потом я я буду задавать тебе вопросы — и ты на них ответишь. Как на исповеди. Согласен?
Я коротко кивнул. Я тогда подумал: ну что такого он может спросить, чтобы это не стоило того?
И я начал закидывать его вопросами. Про всё. Про имена, про сеть, про семью, даже про дядюшку Стивена спросил. Что я узнал? А вот что.
Семейную сеть придумал Кенни. Изначально она должна была быть открытой, чтобы все видели: МакКавити теперь чисты. Но потом туда пробрались дети — и началось. Интернет толком не работал, и они посылали… Как же там… на общий сервер сообщения по протоколу SMS, а по отдельному запросу получали список чего-то там. И так узнавали, что происходит у кого. Дети здесь — это Сьюзан, Майкл, Брин и Джеффри. Патриархи пользовались неохотно. А вот Аева, Розмари и далее, напротив, восприняли эту идею с энтузиазмом, и потому всегда было легко проверить что у них и как. Я так и не понял, как они это сделали, но вроде и личное пространство у всех было, и все всё знали.
Наследник… Тут всё сложно. Наследник по сути наследует то самое секретное имя и секретный пароль. При этом система управления довольно сложная, тут тоже надо уметь, но все МакКавити в общем случае умеют. Кто наследник сейчас? Да тот, кто захочет, другой вопрос, что желающих мало. Брин пытается отказаться, Джеффри молчит, Джеймс не хочет. А Розмари, которая для этого прекрасно подходила, увы.
Элейн. Здесь Джеймс позволил себе не отвечать на мой вопрос. Да, у них были сложные отношения со Стивеном, с Кенни, с Джоном. Но это было до сети и информация закрытая. "Поймите правильно, Мистер Комаричек, закрытая". Ну что ж, пусть будет так.
Узнал я и многое другое, но об этом позже напишу.
А потом он начал меня пытать и колоть.
— Расскажи мне про Розмари.
И тут я понял, что влип. Две пару глаз изучающе воззрились на меня, а мне захотелось спрятаться. Но я не зря частный детектив. Я тогда подумал, что вообще-то умею отвечать на неудобные вопросы.
— Розмари МакКавити, двадцать семь лет, выпускница MIT, второй ребёнок в семье…
— Это мы и так знаем, — сурово перебил меня Джеймс.
— Нас интересует, — подал голос Джеффри, — твоё мнение о ней.
Я снова набрал в грудь побольше воздуха.
— Умная, ответственная, образованная…
— Красивая? — осведомился Джеффри. Нет, не просто осведомился… Он скорее срезал меня, вот как лучше сказать.
— Потрясающе красивая, умная, ответственная — продолжил я.
— Нет-нет, — снова оборвал меня Джеффри. — Мы и так знаем её личные качества. Не забывай: она член семьи. Расскажи о ней как о женщине.
Я вздохнул. Она была необыкновенной. Она могла пошутить, могла быть серьёзной, могла сыграть, но всегда знала, где остановиться. Она знала, что она красивая, и пользовалась этим, но не унижала, а наоборот. Она была умна, настолько, что не позволяла мне чувствовать себя рядом с собой глупым, а играла на равных. Она была совершенна.
— Она была совершенна, — сказал я.
— Что чувствовал ты? — направил меня Джеффри.
Я пожал плечами. Как это можно описать? Женщина, ради которой можно умереть. Женщина, ради которой можно убить. Женщина, которой я отдал бы эту чёртову кошку — если бы она об этом по-настоящему попросила. Что я чувствовал? Что я чувствовал… Когда я был с ней, я мог свернуть горы и перевернуть мир, и всё это лишь для того, чтобы тень улыбки тронула её губы. Как бы это выразить?
— Я влюбился, — коротко ответил я.
— Не то, — сурово ответил Джеймс.
Я взглянул на них исподлобья.
— А что вы хотите узнать?
— Всё. С самого начала и до самого конца.
Я посмотрел на носки своих ботинок. Она пришла ко мне и я понял: те неприятности, которые у меня из-за неё будут… Она стоит того. Не часто мой порог переступали женщины, ради которых хочется броситься в огонь. Розмари была одной из них. Нет, не так. Розмари была на голову выше всех их. Она зашла ко мне и просто спросила про кошку. Тогда я ещё не знал, что все будут меня о них спрашивать. А Розмари… Она сама была как кошка: грациозная, мягкая и загадочная. Как она на меня смотрела… Не так, как смотрят на добычу, а как на сильного игрока. И мы с ней сыграли в эту игру, где есть сыщик, где есть роковая женщина, где есть бокал вина, коктейльное платье и поцелуй… Я думал, что я выиграл, но это было не так. Я прочно увяз в ней, в её сетях, я готов был на всё ради неё… Но знаете что? Она не воспользовалась этим, понимаете? А потом мы встретились снова. Знаете, в других обстоятельствах. Там играла музыка, горели свечи, но это не важно. Знаете, что было важно? Она налила мне кофе. Вот представьте: шелуха, фальшивые улыбки женщин в откровенных платьях, шампанское — а она наливает мне кофе, потому что мне хотелось именно выпить кофе. Это жест не роковой, но любящей женщины для своего мужчины. А дальше всё кончилось, слишком быстро и слишком резко.