Я сидел и помалкивал, хотя мне казалось, что мена неравноценна: Япония получила Курилы и половину Сахалина, а мы — несколько фунтов чая, пусть и самого распрекрасного.
А затем мы двинулись домой, усталые, но довольные, как писал я в третьем классе в школьном сочинении. Все так писали.
Но я представил наш маленький отряд с высоты птичьего полёта, и мне стало грустно. Да, Государь, да, Наследник, да, Великие Княжны, но с высоты кажется — идут мизерабли, одинокие и никому не нужные. Или постапокалипсис какой-то.
Площадь нашего парка равна площади парка Горького в Москве. Я никогда не был в парке Горького, но иллюстрировал роман, в котором парк был главной локацией, и потому изучил и план, и виды, и статистику. В парке Горького двадцать первого века ежедневно бывают десятки тысяч человек, а в выходные и праздники все сто. Нет, сто тысяч человек — это перебор, но и пустыня печалит. Нет у нас товарищей, нет у нас друзей.
У меня есть назначенный другом Коля, сын доктора, шестилетний мальчик. Иногда играю с сыновьями дядьки Андрея. А сёстры и этого лишены. «Как мимозы, как мимозы в ботаническом саду…»
Если я и в самом деле когда-нибудь стану Императором, то всё изменю. Буду выдавать, к примеру, на воскресенье или в дни каникул тысячу пригласительных билетов. Не я сам, конечно. Каждая гимназия или реальное училище получит энное количество билетов. В качестве поощрения. Разумеется, давать такие билеты будут только достойным. Круглым отличникам, с примерным поведением и прилежанием. Найму аниматоров, инструкторов, вожатых. Поставлю аттракционы, приглашу театр юного зрителя, кукольный театр, синематограф. Планетарий с лекциями о жизни на Марсе. Проложу лыжные трассы, беговые дорожки, желающие будут сдавать нормы ГТО. И значки будут из чистого золота или серебра. Ещё тир. Шахматный павильон, ну, там по ходу додумаю. А сам буду ходить Гаруном-аль-Рашидом, ничем не выделяясь среди сверстников. Гимназист Алексей, и довольно. С кем-нибудь и подружусь этак запросто. Ну, не я, а мои дети и внуки. Или дети и внуки Ольги и других сестер.
Не успел я как следует размечтаться, как уже и дома.
Обязательный час отдыха, «тихий». Я на удивление легко засыпаю, и так же легко просыпаюсь, вошло в привычку. Проснулся, умылся, оделся — и за работу.
Подумав, я отказался от «Двух океанов». Иллюстрации, конечно, сохранил, но саму книгу оставил в покое. Прежде всего, я смутно помню, о чем она. Это поросят я знаю наизусть, а «Океаны» — весьма приблизительно. Замечательная подводная лодка совершает кругосветку, по пути спасает мальчика Павлика с затонувшего корабля. На подлодке, как водится, есть шпион, отлично маскирующийся под приличного человека, по пути мальчик Павлик совершает в чудо-скафандре подводные экскурсии, сражается с крабами, кальмарами, и даже видит ихтиозавров. Вот, собственно, и всё, что я помню. Тёзка Толстой, пожалуй, что-нибудь и напишет, а я — увольте. И сестричек не припашешь, девочкам машинки неинтересны. Нет, не будет «Тайны двух океанов», во всяком случае, в этом году.
Но будет другое.
Поужинали, а потом прошли в гостиную, где Papa нам читает разные книги. Любит Гоголя, любит Пушкина, но не чурается Конан-Дойля и Габорио. Читает хорошо, даже отлично. В двадцать первом веке мог бы зарабатывать чтением, и хорошо зарабатывать, в двадцать первом веке книги не сколько читают, сколько слушают. Что-то он приготовил нам на сегодня?
Но я выскочил первым:
— Можно, Papa, я прочитаю сказку? Недолго, минут пятнадцать?
— Поросята? — доброжелательно спросил Papa.
— Нет. «Приключения Непоседы и его друзей».
— Хорошо. Мы послушаем.
— Тогда нужно включить эпидиаскоп. Сказка с рисунками.
В гостиной нам иногда показывают кино. Стоит кинопроектор, на стене экран. А помимо кинопроектора, есть и эпидиаскоп.
Papa сам включил аппарат. Он любит всякие технические штучки — велосипеды, мотоциклетки, автомобили, фотоаппараты, граммофоны, телефоны и прочее. И Министерство Двора закупает для него новинки. От лучших фирм. Самых лучших.
Я приготовил рисунки, показал первый, и начал:
— В одном сказочном городе жили коротышки. Коротышками их называли потому, что они были маленькими, ростом не больше аршина. В городе у них было очень красиво. Вокруг каждого дома росли цветы: розы, ромашки, георгины, одуванчики. Даже подсолнечники! Там даже улицы назывались именами цветов: улица Колокольчиков, аллея Ромашек, бульвар Васильков. А сам город назывался Цветочным городом. Он стоял на берегу ручья. Этот ручей коротышки называли Огурцовой рекой, потому что по берегам ручья росло много огурцов…