Я готовился к разговору с Mama и Papa — как, опять я неласков с отцом Григорием! Даже приготовил маленькую речь, мол, кто же, если не я, даст отпор мужику, пробравшемуся в палаты царские, да к детям, да к великим княжнам!
Но речь не понадобилась. Никто со мною разговоров не затевал, наставлений не делал. Думаю, Распутин не стал жаловаться. Как, его взяли да прогнали взашей? Лучше об этом промолчать, а то потускнеет ореол старца. У старцев есть ореол? Ладно, потеряет авторитет, выйдет из доверия. Какое же доверие, если Наследник тебя выставил? И товарищ Маленков надаёт ему пинков. На такой риск Григорий Ефимович пойти не мог. Он умный, Распутин. Или хитрый. Я пока не понял.
Урок французского мсье Пьер провел, как всегда, отменно. Мы говорили о характере капитана Гаттераса. Кто он — безумец? Нет, одержимый. Нечто овладело его рассудком, и заставило стремиться на Север. Почему, зачем — то нам неведомо. Но Глас Севера описывают разные люди, в том числе и реальные полярники. Почему к себе так манит и зовет полярный круг? Нет, не всех, совсем не всех, но уж если услышал Глас — или Зов — то, считай, без Севера жизнь будет тусклой, скучной, неинтересной.
Может, и Седов услышал Глас?
И очень может быть.
Колчак принял предложение, и начал готовиться. Он планирует зафрахтовать шведский ледокольный пароход «Норд». С командой. Дорого, но, утверждает Колчак, оно того стоит.
— Сколько это будет в рублях?
— Ведутся переговоры. Шведы хотят тридцать тысяч рублей, плюс полную страховку, в сумме будет сорок пять тысяч. Но Александр Васильевич уверен, что согласятся и на тридцать пять.
— Такие деньги у нас есть, — не без грусти сказал я. Теперь понятно, почему никто не спешил полярникам на помощь.
И мы стали обсуждать другие статьи расходов. По-французски, разумеется. Мсье Пьер считает, что язык нужен именно для практической стороны жизни, не о погоде только говорить, а и о нужных предметах.
Вот и говорим.
Следующим уроком была лекция Алексея Сергеевича Еромолова, бывшего министра земледелия, большого специалиста по земельному вопросу. Лекция была предназначена для старших девочек, Ольги и Татьяны, но и нам, мелюзге, дозволялось присутствовать.
Ермолов рассказывал увлеченно, с жаром. Верно, думал заронить в нас идеи, которые мы позже проведем в жизнь.
В Думе идет спор между тем, как обустроить сельское хозяйство. Крестьяне мечтают отобрать землю у помещиков, отобрать и поделить. И не только у помещиков, а и казенные земли, и удельные, и монастырские, и даже у своего брата-мужика отнять. Всё отобрать, передать в общественное пользование, и поделить по-справедливости. По едокам, то есть. У кого много едоков — тому побольше, у кого мало — тому поменьше. Тут-то, думают они, счастье и начнется. Некоторые крестьяне считают, что привалит по сто десятин на хозяйство, более трезвые надеются на двадцать, а реально…
— Реально, если отобрать и поделить, причем отобрать всё-всё-всё, и помещичьи земли, и казенные, и удельные, то есть вообще все — пахотных земель в каждом крестьянском хозяйстве прибавится едва ли на треть. Что, конечно, в семь раз лучше, чем ничего, но никаких проблем не решит, — заключил Алексей Сергеевич. — И не только не решит, но и усугубит. В стране начнется голод.
— Это почему? — не выдержал я.
— Это потому, Ваше Императорское Высочество, что товарное производство зерна, зерна на продажу, есть удел хорошо организованных хозяйств, а мелкие хозяйства только-только кормят себя, и то не всякий год. И будущее именно за успешными хозяйствами. Богатые хозяйства будут богатеть и укрупняться, а бедные — беднеть и разоряться. Искусственное сдерживание успешных земледельцев сделает нашу страну отсталой, неконкурентной. Искусственная поддержка неумех породит поколения ленивых пьяниц. Сейчас земледелием в том или ином виде занимается три четверти трудоспособного населения. Но опыт других стран, прежде всего Германии, Франции, Англии и Северо-Американских Соединенных Штатов показывает, что это много. По мере развития сельскохозяйственной науки, по мере появления новых сельскохозяйственных машин, для обеспечения полного цикла обработки земли будет достаточно двадцати процентов населения страны, а в дальнейшем ещё меньше.
— А остальных куда деть? — это спросила Анастасия.
— В этом и суть земельного вопроса. Не отобрать и поделить, а куда направить высвободившиеся рабочие руки. И головы тоже, — Ермолов продолжил читать, старшие девочки слушали и прилежно конспектировали, но Анастасия заскучала. Да и я тоже. Появятся тракторы, сначала послабее, потом помощнее, и за сутки два тракториста вспашут больше, чем полсотни мужиков с соответствующим числом лошадей. Потому что лошади устают, если лошадь переработает, она заболеет, и даже может умереть. А трактор, хороший трактор, устали не знает. Пашет и пашет. Днем и ночью.