Скажем честно, недолюбливал Михаил Булгаков четвертую (вторую) власть. Хотя, прав он был в том, что весной 1918 года эта власть действительно не имела корней. Украинские социалисты, собравшиеся в Центральной Раде, великолепно понимали, что долг платежом красен. Но еще больше они понимали, что ни один украинский крестьянин добровольно не отдаст немцам ни одного мешка хлеба. Поэтому Центральная Рада всячески пыталась выйти из щекотливой для нее ситуации, что ей совершенно не удавалось. Педантичные немцы, вежливо подождав полтора месяца, волевым решением без единого выстрела разогнали Центральную Раду вместе с частью ее войск. Это был уже пятый киевский переворот, произошедший 29 апреля 1918 года. Четвертая власть на некоторое время прекратила свое существование.
Пятая власть в городе Киеве была очень странной властью. Именно о последних днях существования этой власти в декабре 1918 года мы узнаем из романа "Белая Гвардия". Начала она свое существование, как ни странно, в киевском городском цирке, где 29 апреля 1918 года под охраной немецких штыков "недорезанными" третьей властью помещиками и зажиточными (по терминологии той же третьей власти) крестьянами был избран некто "Его Ясновельможность Пан Гетман Всей Украины Павло Скоропадский". Больше всех появлением на свет "Ясновельможности" были довольны немцы. Ведь, как оказалось, новоявленный гетман Павло Скоропадский был одним из самых крупных помещиков Украины. Для немцев он был лучшим гарантом того, что обещанное социалистической Центральной Радой продовольствие будет доставлено по назначению. К тому же, за свое призрачное гетманство Скоропадский стал фактически вассалом Германии. "Его Ясновельможность" сразу же заявила, что на месте провозглашенной Центральной Радой Украинской Народной Республики провозглашается Украинская Держава. А чтобы ее не путали с УНР, государственное желто-синее знамя Центральной Рады гетман перевернул вверх тормашками — получилось сине-желтое. Бывшие члены Центральной Рады очень обиделись на "Ясновельможность" и заявили, что социалисты помещикам не товарищи. "Его Ясновельможность" тоже оказалась обидчивой, и послала всех без исключения украинских общественных и политических деятелей подальше, решив, что Украинская Держава будет создана собственными силами. Этими самыми "собственными силами" оказались бывшие чиновники Николая II, которые, как оказалось, всю жизнь только и мечтали о том, чтобы строить Украинскую Державу гетмана Скоропадского.
Впрочем, киевлянам пятая власть больше всего понравилась. "Добродушные" немцы перепороли всех украинских крестьян, пересажали по тюрьмам украинских социалистов, вышибли в Россию "есть дохлятину" большевиков и избавили город от извечного бродила.
Но ничто не вечно в этом мире. 9 ноября 1918 года в Германии началась революция, которая привела к окончательному поражению Четверного союза в Первой мировой войне. Немцы уезжали на родину, пожелав гетману счастливо оставаться. Скоропадский растерялся, поскольку перед отъездом немцы, как истинные джентльмены, выпустили на свободу часть тех украинских социалистов, которых они посадили в тюрьмы после разгона Центральной Рады. Среди них был и Симон Петлюра, который начал собирать верные украинские войска и перепоротых крестьян, чтобы показать "Ясновельможности", кто истинный глава Украины. Скоропадский бросился искать поддержку в среде интеллигенции и офицерства, но та, русская по духу и белогвардейская по сути, предложила "Ясновельможности" не дурить, оставить свои гетманские замашки и вновь надеть генеральские погоны русской императорской гвардии. Скоропадскому пришлось вспомнить, что он действительно бывший генерал-лейтенант российской армии, объявить о том, что теперь его Украинская Держава будет частью возрожденной России, и вообще наделать кучу всяких ненужных глупостей. Гетман даже объявил мобилизацию в Киеве, под которую попали герои романа "Белая гвардия". Кстати, в отрядах, защищавшие город от восставших крестьян, служили и будущий писатель, а также его младший брат — Николай Булгаков. Однако уже ничто не могло спасти "Ясновельможность", поддержки у населения он все равно не получил.
14 декабря 1918 года, после того, как пятая власть продержалась в городе семь с половиной месяцев, в Киеве воцарилась шестая власть. Правда, эта самая новая власть заявила, что она не новая, а старая, и по совместительству является уже побывавшими в городе второй и четвертой властями. Дело в том, что в Киев явились войска Украинской Народной Республики, которые на сей раз перевернули вверх тормашками гетманское сине-желтое знамя. Украинская Директория, возглавляемая бывшими лидерами Центральной Рады социалистами В. Винниченко и С. Петлюрой, торжественно заняла гетманский дворец и приступила к возрождению традиций управления времен Рады. Не успевшие удрать на родину немцы глупо улыбались — еще бы, ведь они уже не были хозяевами положения, а Директория относилась к ним с нескрываемой враждебностью, памятуя о том, кому она обязана пятым переворотом, воцарением "Ясновельможности" и разгоном Центральной Рады.
Эта шестая власть (она же вторая и четвертая) находилась под сильным влиянием галичан — западных украинцев, войска которых были опорой Петлюры. Галичане повели в городе тотальную войну с уличными вывесками — все русские вывески были заменены на украинские. Владельцы различных заведений были вынуждены под угрозой ареста проводить украинизацию вывесок, которая делалась из-за незнания украинского языка достаточно просто: буква "и" менялась на "і", а "ы" на "и". Сложнее было с твердым знаком, который приходилось закрашивать или совершенно снимать. Шутили, что твердый знак украинскими властями был взят под арест. Некоторые киевские евреи по дешевке скупали у владельцев вывесок твердые знаки, которые уже при одиннадцатой власти — белогвардейцах, были проданы тем же владельцам за громадные суммы. Интересно, что после ухода из Киева Директории украинизированные вывески оставались в городе еще при четырех властях.
Ради справедливости стоит сказать, что шестую власть, как и в бытность ее властью второй и четвертой, киевляне опять несколько недооценили. Дело в том, что шестая власть оказалась самой миролюбивой из всех властей, которые были в Киеве за весь период гражданской войны. Еще при четвертой власти, т. е. в Центральной Раде, был принят закон, который отменял на территории Украинской Народной Республики смертную казнь. Этого же закона придерживалась и Директория, которая при вступлении в Киев захватитла в плен несколько тысяч офицеров, в основном — киевлян, защищавших свой город от надвигающейся крестьянской армии. Интересно, что среди этих пленных был и юнкер Николай Булгаков, о чем мы еще расскажем. Естественно, что почти никто из пленных не был расстрелян и даже более того — многие были распущены по домам. Ни одна власть не поступала со своими пленными так благородно, как это сделала Директория. Но кто ж в условиях гражданской войны способен оценить красивые жесты? Пожалуй, никто…
Шестая власть продержалась в городе совсем недолго — всего-то шесть недель. Социалистическая по своему содержанию, она с точностью повторила ошибки своей предшественницы — Центральной Рады. Директория опять схватилась с большевиками, которые достаточно быстро разогнали крестьянские части УНР и в ночь с 5 на 6 февраля 1919 года вошли в Киев. Состоялся седьмой переворот, а в Киеве воцарилась седьмая власть, весьма похожая на третью. Интересно, что этот седьмой переворот так же нашел отражение в творчестве Михаила Булгакова, чему мы посвятили отдельный раздел нашего исследования.
В Киев опять вернулся со своими войсками товарищ В. Антонов- Овсеенко, правда, на сей раз без полковника Муравьева. Вернулись в свой город и те киевские большевики, которые вынуждены были бежать из него вместе с третьей властью. Нужно сказать, что привычки и развлечения у большевиков остались те же, что были при третьей власти. Первое, что было сделано красным комендантом Киева товарищем Н. Щорсом, это выселение жителей из 37 "наиболее буржуазных", на его взгляд, домов. В этих домах сразу же поселились "ответственные работники и прочие товарищи".
После февраля 1918 года большевики для себя открыли одну очень интересную истину: воевать и расстреливать должны совершенно разные люди. Поэтому в Киев прибыли как части Красной армии, которые специализировались на борьбе с врагами внешними, так и загадочная Чрезвычайная Комиссия (проще — ЧК), которая ведала погромами, получившими наименование "контрибуций", и расстрелами. Также большевики уяснили для себя, что расстреливать интеллигенцию и офицерство "пачками", в очень больших количествах да еще средь бела дня не эстетично и пошло, к тому же, это ведет к крайнему озлоблению населения. "Выводили в расход" (тоже очень модный большевистский термин того времени) несколько по-другому. Как правило, сначала производился ночной арест, который сопровождался "контрибуцией". Жертву уводили на Елизаветинскую улицу, где в особняке Бродского находилась киевская ЧК, и там очень долгое время допрашивали. Могли допрашивать и в генерал-губернаторском дворце, но его в качестве арестованных посетило меньше киевлян. Допрашиваемого могли держать в заключении месяцами. Зачастую, это заключение было вызвано чекистским желанием наживы за счет семьи несчастного, которая брала на себя обязательство выплатить большой выкуп. Киевские чекисты в большинстве своем были людьми невежественными, обожали лишь кокаин и золото. Подавляющее большинство арестованных ими "буржуев" и "контрреволюционеров" уничтожалось там же, а тела их сначала закапывались во дворе, а затем вывозились за город. Под знаком жуткого террора седьмая власть обосновалась в Киеве, правда, опять ненадолго.