— Замечаний нет, все отлично. Завтрашнее занятие — в то же время, если не произойдет ничего непредвиденного.
Бросил к виску непокрытой головы два пальца, коротко кивнул, развернулся через левое плечо и неторопливо направился прочь, по вымощенной желтыми плитками тропинке меж двух рядов высоких, раскидистых деревьев. Ясно расслышал, как Принцесса за его спиной насмешливо хмыкнула.
Когда тропинка раздвоилась, он свернул направо. Повсюду тишина, уют и благолепие. Загородная резиденция Папы представляла собой немаленький поселок, изначально предназначенный для тихой комфортной жизни, — ну конечно, двухметровый забор вокруг со спиралями колючки по гребню. Хорошо, что Мазуру не было нужды озабочиваться еще и безопасностью этого райского уголка: полковник Мтанга с помощью французских консультантов все обустроил в лучшем виде: часовые в форме и тихари в цивильном, старательно изображавшие садовников, сигнализация; в том вон безобидном домике круглосуточно, в четыре смены, дежурит взвод парашютистов, есть и телекамеры слежения. Там, где неширокая прозрачная речушка попадает на территорию и покидает ее, вода от фундамента забора до дна перегорожена стальной решеткой. Нападения боевых пловцов ожидать не следует, но вот пустить по течению какую-нибудь подрывную гадость какая-нибудь вражья душа может запросто — был прецедент с одним из предшественников Папы…
Слева, возле ничем не примечательного домика, торчали на солнцепеке два жандарма с «клеронами» у ноги. Мазур понятливо усмехнулся с видом старожила. Он был уже в курсе. Домик две недели как обрел статус спецобъекта, взятого под дополнительную охрану, — там от рассвета до заката, прилежно отрабатывая нехилый гонорар, трудился в поте лица десяток французских специалистов по геральдике.
Папа всерьез решил стать королем не по факту, а по всем правилам — с коронацией, официальным принятием титула и прочими красивостями. Рассуждал он утилитарно и незатейливо: если Бокассе можно провозглашать себя императором, отчего же ему нельзя стать королем? И точно, если можно Бокассе, почему нельзя Папе? Учитывая, что Бокасса происхождения, как говаривали в старину, насквозь подлого, из сержантов в диктаторы выслужился, а Папа как-никак потомок древних королей, пусть и не по прямой линии, зато, что немаловажно, по женской. Так что французы старательно разрабатывали процедуру коронации, рисовали корону, мудрили над системой дворянских титулов. Если все пройдет гладко — а почему нет? — Принцесса, чего доброго, официальным образом взлетит на самый верх, и ее кличка превратится в официальный титул. Девка умная, с европейским образованием, когда Папа начнет сдавать (он же не вечный) вполне может перехватить бразды и удержаться…
Мазур свернул к своему бунгало — ну где же еще обитать белому сахибу, как не в бунгало? Снаружи домик, как и большинство ему подобных здесь, выглядел классической деревенской хижиной с высокой крышей из вязанок кукурузной соломы. Внутри, понятно, все оборудовано с европейским комфортом. Приятно было оказаться в кондиционированной прохладе.
Один из слуг, то ли Жан, то ли Жак — Мазур их до сих пор путал — конечно же, ждал в прихожей, бесшумный, как призрак, предупредительно замерший на полусогнутых, готовый к любым приказаниям. Мазур выругался про себя. Впервые в жизни у него оказался слуга, да не один, а целых два. Во всех своих прежних заграничных странствиях под личиной он был в роли если не бродяги, то искателя удачи с тощим кошельком, поневоле обходившимся без лакеев. И до сих пор чувствовал себя чуточку неловко с этими услужливыми субъектами, одинаковыми, как близнецы. Но ничего не попишешь — здесь человеку его положения полагается парочка слуг, так что изволь соответствовать…
Слуга, сноровисто согнувшись в поклоне, прошелестел:
— В гостиной ожидает полковник Мтанга…
«Интересно, за каким чертом его принесло», — подумал Мазур. Аккуратно положив на столик под зеркалом тяжелую открытую кобуру, распорядился не глядя:
— Принесите джину в гостиную.
И направился туда, мечтая о прохладной ванне. Полковник Мтанга вежливо привстал и поклонился. Перед ним на столе помещался сифон в серебряной оплетке, высокий стакан и вазочка с кубиками льда — полковник спиртного в рот не брал. Зато дымил, как паровоз, вот и сейчас огромный вентилятор, бесшумно вращавшийся под потолком, завивал спиралями облачка сизого дыма — полковник, не будучи эстетом, смолил самые крепкие французские цигарки.