- Верховная, - позвал рыжебородый мужчина, приоткрыв дверь. Девушки испуганными пичужками упорхнули из комнаты, - вы готовы?
Алия еще раз посмотрела на девушку, отражающуюся в зеркальной глубине.
- Похоже на то, - горгулья рассеянно улыбнулась старейшине. Однако тот остался сдержан и серьезен.
- Хорошо, - констатировал он, - все собрались на площади. Мы ждем вас.
Сердце Белой ускорило свой бег.
- Уже? – У нее перехватило горло, - Да, конечно, я иду.
Шагая навстречу старейшине, Алия поблагодарила Последнего Дракона за то, что до обуви руки деятельных помощниц так и не дошли. В связи с этим, сандалии на немыслимо высоком каблуке продолжили стоять у прикроватной тумбы, а горгулья осталась в аккуратных туфельках из мягкой тисненой кожи на плоской подошве.
Миновав опустевший холл, девушка замешкалась перед дверьми. Арнот тут же пришел Белой на выручку, без труда распахнув массивные створы. В глаза горгулье ударил яркий солнечный свет, на миг ослепив ее. Наугад Алия сделала шаг из Дома Советов. Понемногу глаза привыкли к свету, и она смогла разглядеть площадь.
За прошедшую ночь и ранее утро привычная пустая площадь с одиноким фонтаном по центру успела кардинально преобразиться. Всюду были развешены цветные ленты, длинные вереницы узких треугольных флажков, трепещущих на ветру.Прямо у Дома Советов было сооружено небольшое возвышение. На этом подиуме по центру стояло высокое резное кресло, обитое красным бархатом, по обе его стороны расположились десять стульев, по пять на каждую. В углах импровизированной площадки стояли кадки с нежно-розовыми цветами, которые непонятно откуда взяли ранней весной. Сверху всей конструкции был натянут плотный полог, предназначенный защитить головы сидящих от солнца или внезапного дождя.
На самой площади, ближе к краям, стояли переносные коптильни, в которых, судя по запаху, уже томилась рыба, начиненная зеленью и морковью. Над углями шкворчало мясо, нанизанное на длинные металлические шпажки. Деревянные бочки, казалось, вот-вот треснут от распирающего их вина, эля и кваса. Не обошлось и без лавок, чьи прилавки ломились от всевозможных сладостей: карамельные шарики на палочке, засахаренные дольки груш, облитые патокой яблоки, румяные кренделя, булки, мятные леденцы, розовая и белая пастила и, святая святых, медовые пышки с дробленым орехом.
Алия сглотнула набежавшую слюну и поняла, что со вчерашнего дня ничего не ела. Лишь успела перехватить перед вылазкой в лес ломоть хлеба с пластинкой вяленого мяса и ломтиком козьего сыра.
Всюду по площади сновали горгульи. Смех и гомон наполняли все пространство. Присутствующие облачились в свои лучшие наряды, однако, были и такие, кто уже щеголял в родной ипостаси. Среди прочих сновали Стражи, готовые в любой момент пресечь попытку нарушения спокойствия.
- Мама, там Алия! – Какой-то мальчик из толпы взвизгнул, указывая в сторону светловолосой девушки. Все горгульи стихли и повернулись по направлению указующего перста. Мать звучно шлепнула ладонью по детским ягодицам.
- Это Белая Алия, - шикнула женщина, на покрасневшего в преддверии слез мальчугана, - Твоя госпожа, а не подружка.
Тем временем горгульи подходили ближе к постаменту. Окаменев от испуга, Алия так и продолжила стоять на пороге Дома Советов. Слева от нее послышалось легкое покашливание. С усилием повернув голову, девушка заметила Меркуса, который глазами указывал ей на постамент и центральное кресло. Понятливо кивнув, Белая приподняла платье, чтобы не споткнуться на ступенях и взобралась на подиум. Встав перед своим креслом, девушка сцепила дрожащие руки в замок.