- И чего тебе не сиделось дома, идиотка? – Прошипел Эск, с силой отталкивая горгулью на землю.
Алия упала, приложившись лопатками о торчащий из земли камень. Боль, на мгновение, казалось, ослепила девушку. Она почувствовала, как стремительно намокает перевязка. Ткани, едва-едва стянувшие раны, были слишком свежие. Слишком нежные. Слишком тонкие.
- Держите ее, - старейшина сделал знак сопровождавшим его горгульям.
Двое из них неспешно двинулись к Алие, которая только и могла, что отползать прочь, пятясь в сторону дома. Стражи и трое других, во главе с Эском двинулись к сражающемуся клубку горгулий. От смертоносных клинков Брену пока удавалось уворачиваться, однако поперек его груди уже алели и сочились кровью глубокие царапины, оставленные когтями противника. Один из мужчин подкрался сзади и, заломив травнику руку, вцепился клыками в его надплечье. Брен взревел от боли и опрокинул противника через себя, оставив у того в пасти приличный кусок плоти. Из раны хлынула кровь, темной волной заливая грудь. Сброшенный враг брезгливо сплюнул и демонстративно утер окровавленный рот ладонью.
- Ты всегда был дураком, Брен, - возвысил голос Эск, - Мягкотелым и слабым, - по его лицу пробежала судорога. Казалось, мужчина едва сдерживает клокочущую внутри него ярость. - Такую же породил и альфу!
По сигналу старейшины, пять горгулий, сбросив плащи, сменили ипостаси и принялись медленно двигаться к травнику. Недолго думая, тот сделал резкий выпад, схватив первого попавшегося врага за руку, и притянул к себе. Свободной рукой, одним махом Брен прорезал когтями сопернику перепонку на крыле, обратив ее в лохмотья.
В это время Алия уперлась онемевшими от боли лопатками во что-то твердое и шершавое. Не отрывая глаз от двух горгулий, которые приближались к ней, девушка рукой обшарила препятствие. Ствол дерева. Скосив глаза на сражающихся, Алия видела, что отец ранен и уже выбивается из сил. Противники помимо силы брали количеством.
«Почему он не улетит? Почему он просто не…»
За доли секунды Алия все поняла. Отец не хотел бросать ее. Если бы только девушка не пришла, он успел бы улететь!
В голове лихорадочно бились мысли. Паника удушающими волнами накатывала на сознание Белой, грозя вот-вот увлечь за собой. Нужно бежать. Как только она отбежит на безопасное расстояние, отец сможет улететь, на ходу подхватив и ее.
Горгульи теснили Брена, зажимая мужчину в кольцо, которое в мгновение ока ощетинилось Крайтами. Отец заметался, силясь не допустить удара в спину. Травник тяжело дышал и сильно припадая на правую ногу. Сердце Алии сумасшедшими толчками, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку. В это время один из мужчин протянул к девушке руку и грубо схватил ее за запястье, дергая к себе.
- Не трогай меня! – Завизжала горгулья, выдергивая из цепких лап руку.
Второй мужчина криво усмехнулся и наотмашь влепил Алии звучную пощечину. Голова девушки дернулась так, что щекой горгулья оцарапалась о кору. Страх, паника, ужас и боль захлестнули Белую с головой.
- Прочь! – Закричала она, обезумев от страха и абсурда происходящего.
Невидимыми руками Алия потянулась к обидчику и принялась рвать в клочья его сознание. Мужчина упал и забился в конвульсиях. Его напарник изумленно перевозил взгляд с окаменевшей девушки, на трясущегося в припадке подельника.
- ПРОЧЬ!!! – Визг едва не переходил на ультразвук.
Призрачной когтистой рукой Алия пробила сознание второму, раскурочив и изувечив все, до чего только могла дотянуться.
Девушка встала, ее сотрясала крупная дрожь. Перед глазами все плыло, а в голову словно вбили каленые гвозди. Согнувшись пополам, Алия оперлась о ствол вишни. Ее рвало. Перешагнув через горгулий, Белая на негнущихся ногах развернулась к сражению.
- Беги! – Крик отца резко оборвался и завершился хрипом.
Из груди травника торчало острие клинка. С серебристого лезвия капнула мутная, густая капля. Из раны по коже ручейками побежала темная кровь. Брен несколько раз судорожно дернул челюстью, поскреб когтями грудь, словно силясь убрать металлическое жало, и завалился лицом вниз. Из спины мужчины, аккурат между крыльями, торчал клинок. Издевательски скалясь, один из предателей наступил ногой на тело отца и, нарочито медленно, расшатывая, словно топор из гнилой колоды, вытащил смертоносное оружие. Брезгливо морщась, он обтер клинок о крылья Брена. Затем угрожающе выставил меч перед собой, указуя острием на замершую Белую.